Радужный город (СИ)

— Здравствуйте, вас Софья зовут? — поприветствовал меня молодой, слегка уставший голос, на фоне звонившей женщины была какая-то суматоха и звук сирены.

— Да.

— Областная больница Великого Новгорода. Скажите, пожалуйста, вы знакомы с женщиной за семьдесят, волосы седые, худощавая, маленького роста.

— Да! — я вскочила со стула. — Ее зовут Валентина Алексеевна Мизерная. Она у вас? С ней все хорошо?

— Она у нас в больнице, ее привезли два часа назад с вокзала. У нее сотрясение мозга. Вы родственница? Ваш телефон был записан на бумажке у нее в кармане. Документов при ней нет.

— Я бывшая жена ее сына. Ее разыскивает полиция питерская в связи с нападением.

— Сможете позвонить сыну?

— Я сама приеду, ее сын погиб.

— В регистратуру подойдите, как доберетесь, с полицией мы свяжемся. Санкт-Петербург, значит, — уточнила девушка и отключилась.

Я пролистала список вызовов, найдя телефон Варкова.

— Управление, — ответил серьезный женский голос.

— Будьте добры Анатолия Ивановича Варкова.

— Его нет на месте.

А то я не знаю! Он же работает в поте лица! С Тропининым по городу катается!

— А с ним можно как-то связаться?

— Оставьте сообщение.

Я чуть не зарычала. Номер, который мне прислал Тропинин, я благополучно стерла от злости на Варкова.

— Меня зовут Софья Мизерная, мне звонили из областной больницы Великого Новгорода, Валентина Мизерная у них. Я еду к ней. Она у вас в розыске. Мне звонила врач из регистратуры, сказала, что ее привезли с вокзала.

Ждать Саныча я не стала, и поспешила на Московский вокзал.

После всех обвинений Варкова и косых взглядов Тропинина с намеками намою жадность, я была зла и обижена на весь свет. Может, именно это и заставило меня отправиться в Великий за матерью Димы.

Ближайший поезд был только вечером. Зато с автовокзала на Обводном через час отходил автобус, туда-то я поспешила.

Жизнь моя в последний месяц представляла собой бешено вращающееся колесо, которое и не думало останавливаться. Уже в автобусе почти на выезде из Питера, экран телефона осветился номером Варкова. Брать не хотелось, но еще меньше хотелось неприятностей.

— Софья Аркадьевна, вы где? — голос у него был странный.

— Еду в Великий Новгород, — поведала я следователю.

— Я вам запретил покидать город, — рявкнул Варков.

— Подписку о невыезде я не получала, — парировала я. — И она, в конце концов, бабушка моей дочери.

Он помолчал секунда, и когда заговорил вновь, голос его был напряженным.

— Софья, ради вашей же безопасности, вернитесь.

Я промолчала. Он был, конечно же, прав, но я не могла больше сидеть и сходить с ума. Да и спасение утопающих…

— Когда доберетесь, сразу отзвонитесь мне! — обозленный мужчина отключился.

Я же позвонила родителям, и счастливые полчаса отдыхала за разговором с мамой и Абрикосиком.

Глава 12

Анатолий Иванович Варков швырнул трубку и практически зарычал, чего давно с ним не было. Он чувствовал себя между молотом и наковальней, причем Тропинин играл за оба эти инструмента. Следователь знал Виталия всю свою сознательную жизнь. Их отцы были близкими друзьями и работали при чрезвычайном и уполномоченном после СССР в Итальянской республике в период перехода от брежневского застоя к перестройке.

Отец Виталия был советником по экономическим вопросам с потрясающим знанием итальянского, французского, испанского и английского языков. Отец Анатолия же состоял в группе, регулировавшей вопросы внешней политики.

Разница в возрасте у мальчиков была всего лишь два года с хвостиком, и со временем она все больше сглаживалась. Семьи их тоже состояли в весьма близких отношениях, все были уроженцами Ленинграда, и имели множество общих знакомых на родине.

Солнечная Италия, жаркий, удушающий Рим, полный туристов, Ватикан, церковь Святого Ангела, огромный собор Святого Петра, фонтан Треви, монашки в смешных одеждах, паста, ризотто, страшные и интересные моллюски, вино, которое воровали мальчишки со стола родителей и втихаря, жмурясь, пили из высоких бокалов, эмоциональные загорелые итальянцы, велосипеды, изысканное муранское стекло, на которое с придыхание смотрели их матери, и которое для мальчишек было лишь цветными стекляшками тогда. Детство их было интересным и запоминающимся.

Семейство Тропининых в Италии выросло еще на одного человечка — младшего брата Виталия, Александра. Отец отлично зарабатывал, семье выделили прекрасные апартаменты недалеко от посольства, мать посвящала все время детям, сама при этом занималась переводами для души, практически в совершенстве зная английский. Все в их жизни было хорошо. Даже слишком хорошо, что есть первый признак катастрофы.

Восемьдесят пятый год стал для Виталия переломным, годом, когда одиннадцатилетний парень возненавидел корабли. Он панически их боялся, наверное, лет до тридцати, потом уже неимоверным усилием воли ему удавалось глушить этот страх, но Анатолий представлял, как тяжело другу.