Радужный слон (или как довести начальника...)

Они все теперь меня ненавидят. Включая Валю, который укоризненно цокает и качает головой, продолжая сидеть на своём месте.

Мама вскакивает и отправляется на поиски Даши и Надежды.

— Думаешь, я мудак? — Спрашиваю Валю, когда удаётся вытереть салфеткой лицо.

Тот пожимает плечами.

И тоже уходит.

Когда остаюсь один, мне становится легче.

На какое-то мгновение.

А потом наваливается тяжесть.

Из кухни доносятся тихие причитания, всхлипы и даже гулкий бас Валентина.

Хочется вдохнуть свежего воздуха, и я выхожу на улицу, подставляя небу лицо.

И в чём я не прав?

Я взрослый мужик и мне не нужно указывать, как жить.

Даже если мне с девушкой было хорошо, я сам буду решать, быть с ней или нет.

Надеюсь, Платонова усвоит урок.

Почему-то это беспокоит меня больше всего.

Не её мнение.

А то, что она вынесет из этой ситуации.

Понятно, что оставаться в доме бывшей смысла больше нет, поэтому, преодолевая метель, плыву на своей машине в сторону дома.

Почти на выезде из посёлка замечаю маленькую фигурку, топающую по обочине.

Да она с ума сошла? Пешком что ли домой собралась идти?

Останавливаюсь, немного преградив девушке путь. Опускаю стекло.

— Садись в машину.

Она молча огибает препятствие и идёт дальше, кутаясь в пуховик.

Подрезаю снова.

— Полина, сядь в машину, иначе я тебя силой посажу!

Платонова поворачивается, и какое-то время просто смотрит прямо на меня.

Потом послушно открывает дверь и садится. Пристёгивается. Молча отворачивается в окно.

Я не лезу с разговорами, хоть и понимаю, что это наша последняя встреча.

Мне было хорошо с ней. Правда. По-настоящему.

Но то, чем она занимается, рождает во мне не проходящее недоверие и это не позволит нам долго продержаться вместе. Пусть меня называют прагматичным занудой, но я не верю в отношения, построенные на страсти. Должно быть что-то ещё: как я могу быть с той, кто зарабатывает на жизнь, облапошивая мужиков и устраивая маскарады?

Она была права, когда говорила, что я не должен был приходить к ней. И возить её к себе не должен был.

Почему-то мне хочется извиниться перед ней, несмотря на то, что я считаю себя правым. И когда мы подъезжаем к её подъезду, я даже пытаюсь открыть рот.

— Поль…

Но она не даёт мне шанса, быстро отстегнув ремень и хлопнув дверью машины.

Её маленькая фигурка скрывается в подъезде, а я всё ещё не осознаю, что сейчас, в этот момент, истратил свою последнюю попытку.

Что какому-то придурку свыше была дана возможность, наконец, почувствовать себя не таким одиноким, а он с лёгкостью, и даже некоторой гордостью за самого себя, отправил его в мусорку.

Ни снегопад, ни Василевс, бросающий укоризненные взгляды в мою сторону, ни тишина квартиры, которая ещё хранит отголоски её запаха, не убедят меня в том, что я облажался.

Никто и ничто.

Потому что я сам так решил.

А для устранения одиночества у меня есть отличное безотказное средство.

Моя типография.

«Радужный слон» — отличное место для поднятия настроения!

Глава 18

Полина

Питер прекрасен!

В жизни бы не подумала, что отважусь поехать туда одна, и буду слоняться по городу, фотографируя всё, что вижу, чтобы как можно больше получить от этой поездки.

Нас, таких энтузиастов была целая группа, — автобус, забитый битком. Кто-то путешествовал парой, были семьи и такие же одиночки, как я. Мне не хотелось завязывать новые знакомства и общаться, поэтому старалась держаться особняком, слушая гида, и просто впитывая каждый уголок, который представал перед взором.

Я потратила на эту поездку всю свою премию, и ни о чём не жалею.

Смена обстановки, постоянное движение и впечатления — лучшее лекарство от такой болезни, как Евгений Дмитриевич.

Я изо всех сил старалась вытеснять мысли о нём, уставала от изматывающих прогулок, но это помогало не думать каждую минуту, и давало время на передышку от самокопания.

Хоть я и психолог по образованию, но разобраться в этой простой задачей так и не смогла.

Мне понятны его мотивы.

Обида, уязвлённое самолюбие, затронутая гордость и ощущение власти, триумфа.

Только для чего всё это?

Минутная победа ради ста лет одиночества?

Нам было хорошо вместе, и он не может это отрицать.

Тот, кому не нужна отдача, не будет обниматься почти целые сутки.

Уж это я не понаслышке знаю.

Трахаться можно и без души, а мы практически не отрывались друг от друга.

И мне не хотелось разбираться в чём-то, просто было так приятно прикасаться к нему, целовать, и чувствовать, как ему это нравится тоже.

Но, видимо, всё же, стоило поговорить.

Понятное дело, что всё из-за меня.

Но я же не пыталась задеть его чувства, навредить или унизить. Вообще наоборот. Цель была такая, чтобы он обрёл счастье с подходящей ему девушкой.

Зачем так больно наказывать?

По сути неважно, что думают обо мне Дарья и Елизавета Степановна. На Наденьку и вовсе откровенно плевать.

Но в его глазах было такое безразличие…

«Ты и сама поняла, что на большее можешь не рассчитывать» …

Эти слова звучат в моей голове на повторе, вызывая озноб и жар одновременно.

Я даже не успела привыкнуть к тому, что мы вместе, а уже всё закончилось.

Быстро и глупо, ведь я по-настоящему влюбилась в него.