Рафаэль и бабы-жабы

– Рафаэль, тряхните стариной, пригласите Тамилу танцевать.

– Я давно этим не занимался, – оробел он.

– В таком случае объявляю белый танец. Тамила пригласи кавалера, – велела гостья.

– С удовольствием! – улыбнулась соседка и вытащила художника из-за стола. Он, боясь наступить ей на лакированные туфли, едва передвигал ноги.

– Рафаэль, что ты, как не живой? Может вавка в голове,– упрекнула женщина. – Обними меня покрепче за талию, она у меня по-девичьи тонкая. Вспомни свою шальную молодость, как зажигал, шейк, ленку-енку, твист, ламбаду… Полы в клубе, а потом на дискотеке ходуном ходили.

– Когда это было, столько воды утекло? – посетовал он. Швец смело прижалась к нему бедрами, овеяла запахом дорогих французских духов. Он ощутил упругость, гибкость и жар ее тела. Вспыхнуло ранее остывшее влечение и желание.

– Тамила, что с тобой? – прошептал с учащенно забившимся сердцем и пульсирующей в висках кровью.

– Эх, Рафаэль, один раз живем на белом свете, сколько той жизни осталось? Хочется быть любимой и обласканной. Вспомни, как нам было сладко…,– с загадочным блеском глаз ответила она.

– Это заветная мечта каждой женщины, но причем здесь я?

– Разве ты неспособен, если не осчастливить, то хотя бы иногда порадовать?

– Ты меня застала врасплох, я подумаю.

– Думай, соображай быстрее, а то я передумаю.

«Мягко стелет, как бы, не было жестко спать, – насторожился художник. – Неспроста это неожиданное проявление нежности и готовности раскрыть свои объятия. Как только замаячили большие деньги, то она сразу воспылала чувствами. Необходим максимум бдительности, чтобы не остаться последним лохом». Он сдержанно кивком головы поблагодарил за танец и хотел вернуться за стол, но соседка его придержала: Дождалась следующей песни в исполнении Жени Белоусова.

– А теперь спляши с Виолой.

– Я устал, – взмолился он.

– Тамила, не насилуй художника. Для этого есть постель, – с иронией произнесла риелтор. – Когда потребуется, мы спляшем и калинку-малинку, и гопака.

–Виола, душечка, сделай художнику приятно, называй его Рафаэлем. А то имя-отчество режут слух. Сидим, как на дипломатическом приеме или в суде по уголовному делу.

– Я не прочь, если Евдоким Саввич не возражает?

– Не возражаю, – отозвался Суховей, благодарный ей за сочувствие. И все же поинтересовался. – Виола Леопольдовна, а дети у вас есть?

– Нет, пока живу в свое удовольствие, чтобы не обременять себя лишними заботами и расходами. Меня бесит, когда злые языки осуждают одиноких женщин за сожительство. Они же не виноваты, что по статистике на всех женщин мужчин не хватает. В дикой природе животные, те же собаки, даже микроорганизмы, постоянно спариваются и никого это не шокирует. Нам тоже следует избавляться от комплексов и предрассудков и жить по законам природы, а не быть ханжами. Каждая женщина вправе иметь, как минимум, два партнера из числа поклонников и покровителей. В двадцатых годах прошлого столетия революционерка Александра Коллонтай, ставшая впоследствии послом Советского Союза, совершенно точно сравнила половой акт со стаканом выпитой воды. И жажду, и сексуальное желание следует удовлетворять без угрызений совести.

– Чаще всего сами бабы и осуждают женщин легкого поведения, – сказал Суховей.

– А судьи кто? Старые девы и выжившие из ума старухи лясы точат из зависти и печали о старости, – пояснила причину сплетен Швец.

За словами Виолы о поклонниках и покровителях он разглядел скопище ее любовников. Иронию риелтора художник воспринял, как совет не соваться с суконным рылом в калашный ряд. Он и сам сомневался, что сможет удовлетворить женщину таких габаритов с отменным здоровьем. Впрочем, Баляс своим богатырским телосложением отпугивала мужиков, которые рисковали быть нечаянно травмированными и раздавленными тушей во время экстаза.

– Что ты, Виола, душа нараспашку. Я бы никого не посвящала в свои интимные тайны. Это запретная зона.

– Пусть знает, что я востребованная женщина, не обделена вниманием и ласками самцов.

– Так ведь он, как сорока-белобока, на хвосте, разнесет сплетни, – предостерегла Тамила.

– Не разнесу, это у тебя язык, что помело, – упрекнул художник. – Бабы, у вас, что нет других тем, как только о любовниках и сексе? Получается, у кого, что болит, тот о том и говорит…

– Бабы копаются в навозе на фермах и полях, а мы благородные, светские дамы, – осадила его соседка. – К тому же сам, типун тебе на язык, начал с вопроса о замужестве. Размечтался о том, чтобы Виола тебя, трутня, кормила, поила и на руках, как мешок, носила. Для нее, будущей королевы Франции, ты ни ростом, ни умом не вышел. Поэтому не суетись, дыши ровно.

– Ишак и мул тоже малы, однако под стать породистому жеребцу, – привел он контраргумент. – К тому же я не претендую на сердце и руку Виолы Леопольдовны. Такая крепость мне не по зубам. Каждый сверчок знай свой шесток.