Рафаил

Мария не знала, что и думать, когда с его губ слетели эти ласковые слова. Ей еще никогда не приходилось слышать от мужчины нежности. Мария вспомнила то дикое выражение, которое исказило его лицо, когда в приватной комнате клуба он схватил ее за горло. Ее нервы не могли справиться с двумя совершенно разными сторонами этого человека.

«Господи, дай мне сил выдержать это испытание, каким бы оно ни было».

Рафаил перенес ее в большую богато украшенную комнату. Она оказалась просторнее многих виденных ею квартир. Возможно, даже некоторых домов. Яркое зимнее солнце заглядывало в расположенные на дальней стене огромные панорамные окна. Рафаил с кротостью святого поднес ее к мягкому красному бархатному стулу, опустил ее на сиденье и сел на подлокотник. Затем притянул к себе и улыбнулся.

— Я хочу развязать тебя и поговорить. Но ты не должна кричать, — он пытливо взглянул на нее, пытаясь прочитать ее эмоции и донести свою мысль. — Ты меня понимаешь? Мне нужно, чтобы ты молчала.

Внимание Рафаила переключилось на шею Марии. У него тут же раздулись ноздри, и он так стиснул зубы, будто был очень зол. Протянув руку, он провел пальцем по ее коже. Мария вздрогнула от боли.

— Я не должен был этого делать, ― отстранившись, сказал он. — Твоя шея слишком прекрасна, чтобы оставлять на ней отметины.

Рафаил покачал головой и провел руками по своему красивому лицу.

— Ты была там со мной такой совершенной, но… солгала.

Его прекрасное лицо снова исказила гримаса боли, но Мария видела, как, тяжело дыша и стиснув челюсти, он быстро справился с ней, и его черты приняли виноватое выражение. Мария не знала, уловка ли все это или он всерьез сожалел о том, что причинил ей боль. Но у нее в груди вспыхнула искра надежды. Он испытывал чувство вины. Вины и стыда. Может, для него еще не все потеряно, и Марии удастся ему помочь.

— У тебя были те четки.

Его глаза утратили прежнюю доброту, вырвав Марию из раздумий. Перепады его настроения напоминали ей бешеный вихрь, который в один момент менял свое направление, не давая никакой возможности подготовиться к катастрофе.

— Как ты с ними связана?

Отцы Куинн и Мюррей. Должно быть, он спрашивал об отцах Куинне и Мюррее. Они говорили ей, что убийца знал их. Мария понятия не имела откуда, и не стала спрашивать. Ей было неизвестно, как Рафаил совершал убийства, какими были его мотивы и предпочтения. Она слепо взялась за это порученное Церковью дело. Как послушница, она не имела права ни о чем спрашивать. Монахини никогда не сомневаются в священнике.

— Ты ведь женщина. Как им удалось привлечь тебя на свою сторону?

Рафаил не знал, что она собиралась стать монахиней и посвятить себя Церкви. Он видел перед собой женщину, а не Христову невесту. Отец Куинн был ее настоятелем, и долгом девушки было подчиняться ему. Она всецело ему доверяла. Поэтому ничего не собиралась говорить Рафаилу о священниках, которые всего лишь хотели сделать богоугодное дело.

Мужчина придвинулся еще ближе. Мария заметила под его белой рубашкой контуры татуировок. Ткань была тонкой, и под ней виднелось множество изящных черных линий. Мария не могла разобрать, что это был за рисунок. Рафаил перегнулся через нее и положил руки на другой подлокотник. Она почувствовала его запах — свежая вода и соль. Он не должен был так действовать на нее. Но действовал. Не должен был привлекать ее, но привлекал. Люди несовершенны, и часто делают и чувствуют то, что им не следует. Но этот мужчина был воплощением зла, спрятанного в красивую упаковку. Под каждой его изящной чертой скрывалась внутренняя убогость. Мария молилась, чтобы во всем этом фальшивом великолепии оставался хотя бы намек на добро. И молилась, чтобы ей удалось воззвать к нему.

— Я хочу узнать твое имя. Хочу помочь тебе. И не собираюсь причинять боль, — он прищурил свои золотистые глаза, выражающие что-то между угрозой и мольбой. — Не заставляй меня делать это. Если ты совершишь глупость, у тебя будут проблемы.

От этого небрежно брошенного предупреждения у Марии похолодело внутри. Рафаил потянулся к скотчу у нее на губах.

— Обещаешь вести себя тихо?

Мария кивнула, понимая, что у нее нет другого выбора. Она знала, как быстро у него меняется настроение, и не хотела рисковать. Ей нужно было удержать этого милого Рафаила на своей стороне. Ей не хотелось снова встречаться со злым Рафаилом — этот безнравственный человек пугал ее. Пока не найдется способ сбежать, Мария будет молчать от страха — если это именно то, чего он ждет от нее.

— Хорошая девочка.

Рафаил довольно улыбнулся и начал отрывать скотч.

Все это время Мария не сводила с него глаз. Клейкая лента стянула ей кожу, Марии было больно, но она даже не вздрогнула. Ей не хотелось показывать ему, что он причинял ей боль — вдруг мужчина использует это против нее. Избавившись от скотча, Мария глубоко вздохнула. Рафаил напрягся, словно ожидая, что она закричит. Но девушка не сделала этого.

Понаблюдав за ней пару секунд, Рафаил пересел на край кровати.

— Хочешь пить?