Рафферти

Однако тот факт, что «ее» фирма заработала около четверти миллиона долларов, заинтересовал Марту, и теперь она размышляла, где же могут быть эти деньги.

Она обвела взглядом комнату, посмотрела на потрепанный ковер, на старомодную мебель, от которой так и разило дешевой мещанской солидностью, и подумала, с какой пользой можно было бы израсходовать хотя бы часть этих денег.

Надо ли удивляться, что Эдди ни разу не пригласил свою невесту к ним домой? Он учился на втором курсе колледжа в Дартмуте и был помолвлен с очень хорошенькой девушкой из Бостона. Кэрол Уилсон, дочь адвоката, училась на первом курсе Рэдклифского университета. Марта еще не встречалась с Кэрол, хотя Эдди дружил с ней уже больше года. Марта не раз предлагала сыну пригласить девушку, но Эдди только отмалчивался, и хотя он не говорил этого прямо, мать знала, что ему стыдно и за их маленький домишко, и за район, в котором они живут.

Нельзя сказать, что Эдди не мог вести соответствующий образ жизни, что ему не хватало денег. Только в этом году, точнее говоря, к рождеству, Джек подарил ему новый «форд». Джек постоянно заботился о том, чтобы его дети были хорошо одеты и не стеснялись в расходах. А вот переехать в другой дом не хотел.

По совести говоря, Марту это вполне устраивало. Она была довольна своим домом, а что касается Джека… Ну, если он проводил в семье примерно один день в неделю, это было уже хорошо.

Да, да, дом ее устраивал. Она жила в нем почти с самого замужества и не рвалась переехать в новый. Дети большую часть времени проводили в пансионатах, обзавелись хорошими друзьями и бывали у них в гостях. Раньше она как-то не задумывалась над этим и только сейчас вспомнила, что дети ни разу не пригласили друзей к себе в дом. Она решила сказать об этом Джеку, как только он вернется… А вот, говоря о Джеке, надо прямо признать, что и ее он никогда не стеснял в расходах, особенно за последние годы, когда с деньгами у них вообще стало значительно легче. Не всегда они так жили.

Боже, как летит время! Кажется, только вчера они с Джеком поженились и устраивали свое гнездо. Марта улыбнулась, вспомнив первую встречу и знакомство с Джеком Рафферти.

Очень многие считали старину Джеймса Деэни эксцентричным человеком, если не просто сумасшедшим, но никто не назвал бы его плохим отцом, хотя жилось ему нелегко. Жена Деэни умерла лет тридцати с небольшим, оставив ему двоих детей. Несмотря на ужасающую бедность и разные неприятности, в которые он вечно ухитрялся попадать, семья кое-как перебивалась. Хороший рабочий, формовщик по специальности, Деэни не мог подолгу удерживаться на одном месте. Не окончив даже начальной школы, он страстно любил читать и постоянно что-то изучал. В ранней молодости он порвал с религией и стал тем, кого в те времена называли радикалом и свободомыслящим. Всю свою жизнь он был бунтарем и отступником, однако в личной жизни отличался скромностью, пил мало, был по натуре человеком мягким и добрым. Он ненавидел религию («опиум для народа»), ненавидел хозяев («кровопийцы с Уолл-стрита»), не верил политическим деятелям разных партий («последнее прибежище мерзавцев»), он любил таких же горемык, как сам. Особенно он любил своих детей и выбивался из сил, стараясь облегчить им жизнь.

Будучи безбожником, Деэни, как ни странно, послал Марту в монастырскую школу, а сына Стивена — в церковноприходскую. Он, вероятно, поступил так в память о покойной жене, которую тоже любил, хотя по-своему — буйно и нелепо, — и которая всю жизнь была ревностной католичкой.

Марта пробыла в школе года четыре, а потом вернулась домой вести хозяйство. Брат Марты, старше ее года на три, поступил на службу в военно-морской флот и благодаря этому избежал колонии для несовершеннолетних преступников, куда, несомненно, вскоре угодил бы, если бы полицейский, который вел его дело, не оказался человеком мягким и понимающим. Невзрачный домишко Деэни находился всего в трех кварталах от того места, где Джек Рафферти и Марта позднее приобрели свой теперешний дом.

Деэни любил поговорить. Во второй половине субботы он приходил на Перпшнг-сквер, собирал вокруг себя слушателей и принимался разглагольствовать. Он участвовал в пикетировании только для того, чтобы оказать моральную помощь всем, кто против чего-то или против кого-то бастовал. По этой причине ему часто приходилось потом выпутываться из всяких неприятностей. Впрочем, он не верил, что можно добиться чего-нибудь драками и кровопролитием, и поэтому его ни разу не арестовывали по серьезному обвинению. Деэни часто приводил домой самых странных людей, своих случайных знакомых. Он находил их везде — на скамейках в парках, в дешевых пивных, в пикетах. Пьяницы, бродяги, обездоленные и опустившиеся люди… Он приводил их домой, чтобы накормить, дать выспаться и, если они не возражали, для длинных споров и разговоров, хотя, по совести говоря, ораторствовал главным образом он сам.