Рафин

– Знаешь, как говорят доморощенные психологи вроде тебя? Если не можешь изменить ситуацию, измени своё отношение к ней! И в этом они правы. Я понимал, что жизнь не удалась, и это терзало меня. Хотелось сменить кожу. Или плакать целыми днями. Или пить до одури и нести чепуху. Да, я был когда-то несчастным и разочарованным, но это в прошлом с тех пор, как я решил, что ничего не имеет значения. Всё тлен.

Когда за окном стемнело, раздался телефонный звонок, Рафин-старший посмотрел на дисплей и подмигнул мне:

– Момент истины! Алло. Да, это я. У нас всё в порядке – мы подружились. Стокгольмский синдром, наверное. Хорошо, отлично… Нет, так мы не договаривались. Минутку, мне надо посоветоваться с невесткой. – Он прикрыл трубку рукой и произнёс, обращаясь ко мне, – Сукин сын здесь – за дверью. Говорит, что один и с деньгами… Поверим ему? Алло! Ладно, дай мне минут пять, чтоб прибраться и принарядиться, а то я, знаешь ли, не ждал сегодня гостей.

Отключив телефон, он заметался по комнате, что-то по быстрому распихал по карманам, кажется, ключи от машины и какие-то документы, потом отвязал меня от кровати и пересадил на стул, который поставил в середине комнаты, приглушил звук телевизора. По иронии судьбы, в этот момент начался показ фильма с участием его сына. Отлепил клейкую ленту с моих губ, которой вновь заклеил мне рот после того, как с наступлением вечера, дом начал затихать.

– Ну, я надеюсь, ты не станешь орать? Чего уж теперь!

Потом расчесал мне волосы, подкрасил губы и расстегнул пару верхних пуговиц на моей блузке.

– Какого хрена ты делаешь?

– Придаю тебе товарный вид, чтоб мужик видел, что он не зря за тебя такие бабки отваливает!

– Сутенёр навсегда останется сутенёром!

– Не сыпь мне соль на рану! Я, между прочим, много чем в жизни занимался. Не надо меня недооценивать.

После этого он повернул задвижку на дверном замке и метнулся обратно – встал за моей спиной и подставил нож к моему горлу. Костя открыл дверь и не спеша вошёл в комнату. Сначала встретился взглядом с отцом, потом посмотрел на меня:

– Как ты?

Я не смогла заставить себя хоть что-то произнести, только пожала плечами в ответ.

– Скажи ему, что ты соскучилась! – вмешался папаша. – Мы оба соскучились! Вот даже кино с твоим участием решили посмотреть. Ты такой красавчик! Весь в меня.

Костя поставил на пол небольшой чемодан, который держал в руках и пинком отправил его на середину комнаты. Чемодан остановился у моих ног.

– Это то, что я думаю? – спросил Рафин-старший, наклоняясь к чемодану и подтягивая его к себе. Одной рукой он продолжал держать нож возле моего горла, другой поставил чемодан к себе на колено и открыл его. – Надо бы пересчитать…

– Издеваешься?

– А куда ты так спешишь? Мы сто лет с тобой не виделись! Может посидим, выпьем, покурим, вспомним прошлое…

– Например, как ты пытался прикончить меня?

– Или как ты бросил меня гнить в тюрьме.

– Или как ты убил на моих глазах человека?

– Я же не специально пригласил тебя на это посмотреть! Это вышло случайно!

– А помогать тебе избавиться от трупа, ты тоже заставил меня не специально?

– А что плохого в том, чтобы помочь отцу решить небольшую проблемку?

– Мне было всего тринадцать!

– Самое время стать мужиком.

– Деньги у тебя, отпусти её.

– Ты вроде тоже скоро станешь отцом? Мои поздравления… И пожелания – удачи! Ты сейчас, наверное, думаешь, что никогда не станешь похожим на меня и не совершишь моих ошибок? Моих может и не совершишь, но ты всё равно так или иначе облажаешься – это неизбежно… Ладно, хватит этой лирики. Там за дверью меня ждёт полиция?

– Нет.

– Мы поступим так – ты сейчас войдёшь в эту дверь, – он махнул ножом в сторону ванной комнаты, – И закроешь её на задвижку. Я выйду отсюда вместе с твоей подружкой, если всё в порядке – отпущу её. Если же что-то пойдёт не так – перережу ей горло. Поэтому я в последний раз спрашиваю – там меня ждёт полиция?

– Нет.

Рафин-старший снова указал ножом на дверь ванной комнаты, Костя зашёл туда и закрыл дверь изнутри. Его отец развязал мне ноги, после чего, прихватив чемодан с деньгами, выволок меня из квартиры наружу. Во дворе было темно и пустынно. Закинув чемодан в багажник чёрного джипа, он посмотрел на меня:

– Ну что красавица, пора прощаться? Надеюсь, ты будешь счастлива с этим занудой!

А затем он поцеловал меня в губы, поцелуем страстным и быстрым. Я вздрогнула и отшатнулась. С кошачьей грацией, которая передалась и его сыну, он проскользнул за руль автомобиля и уехал, махнув на прощанье рукой.

Костя подбежал ко мне, развязал руки, обнял, я попыталась обнять его в ответ, но мои руки меня не слушались – я не могла их поднять. И говорить о том, что произошло, пока тоже не могла. Когда мы вернулись в пансионат, к счастью не встретив никого из его коллег по пути, я сказала Косте, что хочу принять ванну, но руки мои всё ещё висели плетьми, поэтому ему пришлось мыть меня. И поить вином из рюмки.

– Ты даже смотреть на меня не можешь, – заметил он с горечью.

– Нет, это не так. Просто мне нужно немного времени, чтобы прийти в себя.

– Как он обращался с тобой?

– Нормально. Терпимо.