Рафин

– Теперь ты жалеешь, что ждёшь ребёнка от такого человека, как я?

– О чём ты?

– Мой отец – чудовище. И я, наверное, не намного лучше. Яблоко от яблони, как говорится…

– Чушь. И отец твой не чудовище – он просто авантюрист-неудачник. По-своему даже забавный.

– Да, забавный… Когда-то он был для меня кумиром, образцом для подражания. Мне казалось, что все им восхищаются. Он был душой каждой компании – такой обаятельный и неуловимый. Жил играючи. Он брал меня с собой в рестораны наравне со взрослыми, и красавицы, которые его окружали, заигрывали со мной. Мне было лет пять, когда я впервые увидел обнажённую женщину. Она вышла из спальни моего отца, я, понятное дело, уставился на неё, а она, показав на свою промежность, спросила: “Нравится?” Я честно ответил, что нет. А она, усмехнувшись, пообещала: “Ещё понравится!” Мне было восемь лет, когда отец научил меня стрелять из настоящего пистолета, в одиннадцать я уже водил его автомобиль, а в тринадцать одна из его приятельниц помогла мне распроститься с девственностью. Однажды ночью я проснулся от шума – отец с кем-то дрался. Я вскочил с постели, вбежал в гостиную и увидел, как мой отец пырнул ножом какого-то человека, один раз, второй, третий… Потом он заметил меня и сказал – ну раз ты всё равно здесь, поможешь мне избавиться от трупа этого гада. Я испугался, стал плакать, а он отвесил мне затрещину и сказал – не смей сопли распускать, будь мужиком! А потом предупредил, если проболтаешься о том, что здесь произошло, мы вместе сядем в тюрьму – ты теперь соучастник. Я поклялся, что никому ничего не скажу и сдержал обещание, но отец не поверил, что у меня хватит на это характера и на всякий случай сбежал из страны. Потом меня же этим и попрекал. Мол, если б остался в России, то смог бы подняться высоко. Мама чувствовала, что после того лета в Ялте, меня будто подменили. По психиатрам затаскала. Психиатры не помогли. Мне до сих пор иногда снится тот мужик, истекающий кровью…

– Кто это был?

– Я спросил об этом отца, когда он вернулся в страну и заглянул ко мне, чтоб попросить денег. Он сказал, что это был муж какой-то бабы, с которой он спал. Может это правда, а может и нет.

Я протянула руку, которая снова начала меня слушаться и погладила его по голове.

– Прости его. Он просто придурок. Как и большинство отцов. Вообще большая часть человечества состоит из всевозможных негодяев и идиотов, и каждый из них может стать родителем. Думаешь, мне с родственниками повезло? Тоже те ещё фрукты! Папаша, например, как-то встретив случайно меня на улице, отвесил мне неприличный комплимент и только, когда я посмотрела на него, до него дошло, что он решил подкатить к собственной несовершеннолетней дочери…

– Охренеть!

– Да. А мамочка уже раскатала губу на твои миллионы, о которых она прочла в какой-то жёлтой прессе…

– О боже, надеюсь, она не станет тебя похищать?

– Меня – нет, но я не удивлюсь, если она похитит тебя и будет пытать, пересказывая сюжеты любимых сериалов.

– Только не это!

– Кстати, как тебе удалось так быстро раздобыть деньги?

– Мне удалось раздобыть только сто тысяч, остальное в том чемодане – киношный реквизит. Старый чёрт не обрадуется, когда это обнаружит! Мы как раз собирались снимать ту сцену, в которой мой герой падает с крыши и умирает, а вокруг него кружатся выпавшие из его кейса купюры, символизирую бренность материального бытия… Пришлось сорвать съёмку.

– Думаешь, нужно заявить на него в полицию?

– А ты как считаешь?

– Я думаю и без нашей помощи, он вскоре снова окажется в тюряге…

Эпилог

И вдруг всё переменилось. Это оказалось больше, чем мечта: мечтая, всегда знаешь, что рассказываешь себе сказки, чтобы продержаться. Это было правдой.

Симона Берто “Пиаф”

Но шальная дорожка на этот раз завела Рафина-старшего не в тюрягу, а кое-куда подальше. Семь месяцев спустя Косте позвонили из полиции, чтобы сообщить – его отец напоролся на нож во время драки в одном из столичных кабаков. Что ж теперь он наверняка знает, есть ли у них там ад…

Костя похоронил отца рядом с могилою матери.

– Пусть хоть после смерти они снова будут вместе! Какими бы они ни были, но они создали меня…

– И я им за это очень благодарна! И не только я…

Сразу после похорон ему пришлось поехать на съёмки развлекательного телешоу, чтобы рекламировать свой новый фильм. Я отправилась туда вместе с ним. Сидела в зале вместе с другими зрителями.

– Такое происходит каждый раз, как только я вживаюсь в роль, то возникает ощущение, будто я лично знаю своего героя. Он становится близким мне человеком и я его люблю, даже если кому-то может показаться, что он злодей. В конце бывает очень тяжело. Дней за семь-десять до окончания съёмок ты начинаешь слышать тиканье часов, тебя охватывает странное беспокойство, страх разлуки, потому что ты был этим человеком в течение довольно долгого времени и вдруг должен оставить его…

Ведущий еле дослушал этот монолог, не перебив, чувствовалось, что ему не терпится сменить тему, задав следующий вопрос: