Рагнарёк

— Если уж твой Вацлав так силен, что смог подчинить остальных князей — он едва ли испугался бы и меня. — Есугей сложил руки на груди. — И все же он ищет дружбы. Зачем? Что еще грозит вашим землям? Кто тот враг, с которым ему не справиться без моего войска?

Умный… Может быть, даже слишком — но и истинных причин небывалого союза между склафами и булгарами я скрывать не собирался.

— Этот мир становится слишком тесным. — Я устроился поудобнее. — Пустыня захватила земли твоего народа на юге, а на севере стало так холодно, что людям пришлось бежать и оттуда. Войско северян немногим меньше твоего — а тот, кто ведет его, не остановится, когда пройдет через горы к западу от Вышеграда.

— И я едва ли ошибусь, если скажу, что он и отобрал у князя Вацлава его земли. — Есугей на мгновение задумался. — И тогда тебе пришлось выбирать, кого назвать своим другом. Но почему ты выбрал меня, а не пожелал искать мира с северянами?

Умный два раза. И, похоже, боится подвоха… Что ж, я на его месте тоже бы боялся.

— Мы поклоняемся разным богам, великий хан. Ты был рожден степью, а я — этими землями. — Я обвел руками круг над головой. — В нас немного похожего, но ты честный человек и отважный воин. Ты держишь свое слово и желаешь мира, даже когда твой собственный сын страдает от голода… Но тот, кто ведет северян, страшнее демонов пустыни. Он хитер и жесток, как дикий зверь, а его оружие — предательство, что всегда разит тайком, исподтишка. Между нами кровная вражда, и скорее Великое Небо упадет на землю, чем я стану сражаться на его стороне!

— Но если так — всех нас ждет смерть и забвение, Антор-багатур. — Есугей опустил голову. — Даже если мы победим северян, сражаться с демонами пустыни будет уже некому!

— Может, и так, великий хан. — Я украдкой развернул инвентарь. — Но поверь — враг из числа людей иной раз хуже горячих песков и солнца, что сжигает людей заживо. Конунг Сивый, что ведет войско на эти земли, желает заполучить власть, которой не должен владеть даже сильнейший из смертных… И если мы не одолеем его — Конец Времен придет не с юга и не с севера.

— Ты говоришь загадками, друг мой, — нахмурился Есугей. — Что ищет твой враг?.. И если такая сила действительно есть под небом — как ты станешь с ней сражаться?

— Отыщу ее раньше, чем Сивый. — Я улыбнулся и раскрыл ладонь, показывая хану небольшой кусочек серебристого металла. — Тебе ведь уже приходилось видеть такое, друг мой?

Глава 28

— Убери это сейчас же! — Есугей подался вперед, будто собираясь схватить лежащий на моей ладони осколок — но тут же отдернулся, даже не протянув руку. — Ты лишился разума, Антор-багатур?

— Разве? — усмехнулся я, заставляя свое сокровище исчезнуть в инвентаре. — Вот уж не думал, что великий хан испугается какой-то железки.

— Я боюсь не металла, хоть он может быть страшен и сам по себе, друг мой. — Есугей огляделся по сторонам. — Но тебе ли не знать, что его блеск может сделать с душой даже сильнейшего из багатуров?

— Ты не доверяешь своим людям? — Я уселся поудобнее. — Или мне?

— Всему есть мера, — проворчал Есугей. — Лишь глупец станет дразнить голодного пса куском мяса, чтобы испытать его верность.

— Ты не пес, великий хан… Но и я не глупец. — Я на всякий случай на мгновение переключился на «Истинное зрение» и убедился, что нас не подслушивают. — Но раз тебе знакома сила этих осколков — ты хранишь один из них… ведь так?

— Ты бы не стал показывать мне такое, если бы не знал. — Взгляд Есугея на мгновение стал таким тяжелым, что меня чуть не пригнуло к земле. — Что ты хочешь услышать?

— Все, что ты можешь рассказать. — Я пожал плечами. — Твой дух силен, и ты мог владеть осколком долгие годы. Тебе ли не знать, какое могущество он может дать?

— И какую цену потребует взамен, — вздохнул Есугей. — Я получил осколок от отца пятнадцать лет назад, но лишь одно нам с тобой следует знать: его сила слишком велика для смертного.

— Может, и так, — отозвался я. — Но этой силы ищет мой враг. И если все осколки попадут в его руки…

— Он погибнет! — Есугей сдвинул брови. — Я не знаю, сколько таких осколков разбросали по земле демоны, но даже одного хватит, чтобы лишить человека разума. А два высушат его душу и оставят лишь голод, который он никогда не сможет утолить!

А как насчет шести? Я осторожно опустил ладонь на сумку на боку, проверяя, все ли кусочки проклятого металла демиургов на месте — будто кто-то мог бы их украсть.

Может, Есугей и сгущает краски, в одном он уж точно прав — йотуновы железки определенно умеют сносить крышу.

— Он погибнет. — Я не стал спорить. — Но прежде этого лишенный души Сивый успеет принести в этот мир столько зла, то даже Конец Времен покажется избавлением. Разве этого ты хочешь?

— А ты? — Есугей сверкнул глазами. — Хочешь получить то, что досталось мне от отца?

— Да.

Мой ответ приложил хана не слабее хорошего удара в лоб. Он наверняка ждал угроз, вранья, обещаний — но уж точно не такого.