Рагу из лосося

— А зачем ему было приезжать, если Машка с ним жила? Разве что в самом начале. Да и видела я его всего два раза. Один раз он просто позвонил в дверь, я открыла, а Машка сразу к нему вышла и уехали оба. А второй раз он пришел с каким-то парнем, чтобы пакет отдать. Машка при нем сразу передала этот пакет на хранение мне. А парень ждал в соседней комнате. Потом Сергей забрал парня и они оба уехали. Машка странно так говорила: он, мол, Сергей, хороший, только за ним и вокруг него стоят все плохие, они его и портят.

— Как это взрослого мужика можно испортить…

— Так я ей и сказала. А она: обстоятельства бывают сильней. Он дочку свою очень любил. Души в ней не чаял. А дочка появлялась, только когда ей нужны были деньги, и внучку совсем ему не привозила.

— Почему же Маша не забрала пакет с собой?

— Не знаю. Я не спрашивала, а она сказала только, что у меня его никто не станет искать потому, что все знают, что у меня его нет. Я еще так удивилась. Но Машу лучше было ни о чем не расспрашивать. Не тот у нее характер.

— Маша не рассказывала, она ездила к Сергею на работу?

— Никогда. Говорила, что он ее не приглашал. Добрая очень она была, Машка. Я ей всегда говорю: «пострадаешь ты, дура баба, от своей доброты!».

Сбившись, подвыпившая Алла принималась говорить об убитой в настоящем времени, как о живой, и это производило на меня тягостное впечатление. Бутылка водки подходила к концу, а язык заплетался все больше и больше. Не дожидаясь, пока она опьянеет окончательно, я достала из сумочки фотографию Димы, которую всегда носила с собой.

— Посмотри, это тот парень, которого привозил Сергей?

— Ага. Тот самый.

— А как пакет выглядит?

— Желтая почтовая бумага, завернуто, как конверт. И по углам заклеен. Я его спрятала в кладовке, чтобы не был на виду.

— А что там внутри?

— Ты чего? Машка же не велела смотреть, а я всегда делала, что она говорила!

— А ты была когда-то у нее в гостях, когда Сергея дома не было?

— Нет. Даже адреса ее не знала. Машка не говорила. Сергей ей категорически запретил. Он был очень строгим в этом отношении.

— Наверное, у него дома она тоже какие-то пакеты хранила?

— У него она хранила все свои вещи. Когда та сука, дочка Сергея, выгнала Машу ночью на улицу, она пришла домой в платье, да халатик под мышкой держала. А в кармане платья была лишь мелочь — чтоб доехать на метро. Представляешь, эта сука запретила ей брать свои вещи, сказала «убирайся в чем стоишь!». А Маша добрая была, она не умела скандалить. И гордость в ней взыграла, она повернулась и ушла. Я ей говорила: «Давай поедем, вернем вещи, я этой суке так морду начищу, что она тебя еще и деньгами осыплет!» А Маша — все свое твердит «нет, не хочу, мне ничего от нее не нужно». Так и не поехали. После смерти Сергея Маше ничего уже не было нужно.

Внезапно она засуетилась:

— Слушай, ехать пора! Я ведь опаздываю! Мужик за пакетом придет! Ты меня отвезешь?

— Отвезу. Только один вопрос: а где же находится удав?

— Кеша? Маша его так назвала — Кеша. Симпатичный такой, молоденький совсем. В цирк я его обратно сдала. Чего мне с ним возиться? А когда она жила с Сергеем, Кеша был в цирке. Она его брала только для выступлений. А когда Сергея убили, Машка затосковала и забрала Кешу к нам. Он в ее комнате жил, в небольшой плетенной корзине с закрытой крышкой.

— Не страшно было жить в одной квартире с питоном?

— Так Кеша добрый! И потом, Маша выпускала его ползать по квартире только тогда, когда меня дома не было. А в остальное время он сидел под замком. Когда я ее нашла… Кеша в корзине сидел…. Так и сидел, когда ее, бедную, убивали…

— Раз она посадила питона в корзину, когда была дома одна, значит, она кого-то ждала?

— Точно ждала! Я это сразу смекнула, когда увидела, что корзина с Кешей на все замки защелкнута. Когда Машка была одна, она или выпускала Кешу, или открывала крышку.

— А кого ждала Маша в тот вечер?

— Следователь меня то же спрашивал. Не знаю, мне она не говорила. После смерти Сергея ей звонили много разных людей. И приходили, когда меня дома не было, тоже. И мужчины, и женщины. Иногда Маша говорила мне, иногда — нет. Но по тому, как была сложена посуда на кухне (не так, как я складываю), я понимала, что у нее был кто — то, кого Маша даже угощала. Я не сердилась. Радовалась только, что есть, кому ее отвлекать… Дура.

— Кто убил Машу?

— Откуда мне знать? Я б этого гада своими руками задавила! Такого человека, как она, лишить жизни! Так ты везешь меня или нет?

И я повезла ее домой — к дому, от приближения к которому кровь застывала во всем моем теле.