Рагу из лосося

— Ты ошиблась. Ты не беременна. У тебя не будет ребенка.

Что-то обрывается внутри — холодным комком, и больно падает вниз.

— Как? Почему? Но все признаки?

— Нервный стресс. Плюс внушение самой себе. Последствия пережитых болезней. При осмотре врач может ошибиться, но анализы показывают абсолютно точно. Беременности нет. Впрочем, в прошлый раз, когда я тебя осматривала, я тоже не обнаружила беременность, но ты была так уверена… Теперь есть окончательный результат. Но это еще не все. Я должна сказать тебе правду. К моему глубокому сожалению, ты никогда не сможешь иметь детей.

Я еще не чувствую, какой удар топора обрушивается на мою голову.

— Мне тяжело говорить… Ты не можешь иметь детей. Все эти годы ты жила на износ. Беспорядочные связи, неправильный образ жизни, болезни, аборты…. У тебя непроходимость труб. Это осложнение. В том состоянии, в каком находится твой организм, тебя уже нельзя вылечить. Наступило бесплодие. Мне жаль.

Горло сжимают спазмы. Из меня словно выкачали весь воздух. Темнота вдруг разливается в глазах, заслоняя кабинет, стены….. И я проваливаюсь в эту темноту, различая только одно… Я проваливаюсь в темноту, различая светловолосого малыша из моих снов…. Светловолосого малыша с вьющимися волосиками и ясными глазами Димы… Я протягиваю к нему руки и беззвучно кричу… Так страшно кричу… А малыш удаляется от меня все дальше и дальше….

От страшного запаха боль становится еще чудовищней, но я раскрываю глаза. Где-то вдалеке — испуганное лицо врача. Она сует мне в нос ватку, пропитанную нашатырным спиртом. Я лежу на кушетке, вытянувшись во всю длину. Лежу на спине, как будто надо мной уже захлопнули крышку гроба. Моя тайна мертва. И меня убили вместе с ней. Я умерла, и больше ничто в целом мире не имеет значения. Мой малыш, улыбаясь, уходит далеко, в пустоту. Я хочу идти с ним. Но цепи боли, ржавые цепи реальности, приковывают меня к земле. Я тащу их как каторжник и буду тащить до самой своей смерти. Врач что-то говорит, говорит, но я не слышу ее слов. К чему? Какая разница? Хватаю ртом воздух….

— Плачь… Плачь — тебе станет легче…. — я не хочу слушать, не хочу видеть.

Я резко поднимаюсь, и, пошатываясь, иду к выходу. Громко захлопываю за собой дверь. Белый коридор. Бесконечный белый коридор. Я хватаюсь за стены и что-то шепчу…. Шепчу проклятие или молитву. Я шепчу колыбельную, которую никогда не спою. Или о том, что никогда не увижу удивленное или счастливое лицо Димы. Я имела право на последнюю нить, связывающую меня с жизнью. Право родить ребенка от единственного человека, которого я любила… В короткий отрезок пути между кабинетом врача и собственной машиной я уже прожила весь отпущенный мне остаток жизни. В зеркало заднего вида на меня смотрела старуха. Страшная сгорбленная старуха с черным лицом, на котором запекшейся кровью застыли глубокие морщины.

Словно столетняя старуха я вошла в квартиру, шатаясь от боли, но продолжая двигаться по инерции. Дима меня не встретил, и я обрадовалась, что его нет. Я не смогла бы объяснить… Я вошла в гостиную и упала на диван, спрятав лицо в руках. Внезапно я услышала в дверях шорох. Резко встала, обернулась. В дверях стоял Дима и молча смотрел на меня. Но как смотрел… Я отшатнулась. Его лицо было мертвым, словно кто-то смазал все краски, все признаки жизни. Лицо ожившего трупа. Мое горло сжал страх. Время словно пошло вспять. Лицо Димы покрылось морщинами. Он провел рукой по лицу, словно прогоняя какую-то тень, а потом сказал:

— Это ведь ты убила Сергея Сваранжи, правда?

Я молчала. Дима пересек комнату и на стеклянный столик возле дивана положил два предмета, которые я знала слишком хорошо. Пистолет. И отвертку.

— Я нашел все это у тебя в шкафу, — лицо Димы нервно дергалось, он говорил быстро, слова наскакивали друг на друга, словно боялся, что я его перебью, не дам договорить, — сначала я удивился — почему ты так тщательно хранишь между перегородками шкафа обыкновенную отвертку… Ну пистолет — понятно, оружие, у нас нет разрешения, но почему обычную отвертку, которая продается в любом магазине? А потом понял, когда она зацепилась за металлическую деталь. Там, на конце, не металл, правильно? Там впаян магнит. Отвертка с магнитным концом. Ты сделала копию ключа Сергея от кабинета, немного его подпилила… Потом, вставив ключ изнутри, когда Сергей был уже мертв, ты вышла в коридор, всунула отвертку в замочную скважину. Поворачивая отвертку, ты заперла дверь ключом и получилось, словно дверь кто-то запер изнутри… Я ведь чувствовал, когда пришел, что она заперта… Я… — Дима остановился — у него закончилось дыхание. От моего молчания его лицо стало жалким. Он растерянно смотрел… Губы беззвучно шевелились… На какое-то мгновение мне стало его жаль…

— Отвертку прислал мне брат, — сказала я, — он прислал мне ее по моим чертежам, когда я попросила его изготовить некоторые инструменты для моей новой квартиры. В письме написал пояснение, что эта штучку с магнитом поможет мне, если когда-то я потеряю ключ или что-то подобное…

— Ты убила Сергея Сваранжи, — сказал Дима.