Рагу из лосося

— Это совсем не то, что ты подумала, честно! Честное слово, я и не думал возвращаться к прошлому! Просто один из моих музыкантов задолжал ему большую сумму денег. Доминик стал угрожать неприятностями, и парень попросил меня помочь. Неужели ты думаешь, что я способен так… после всего, что было… Ри, неужели ты сомневаешься…

— Дима, заткнись.

— Ри, я никогда…

— Заткнись. Ты хоть понимаешь, кому врешь? Дима, я же знаю тебя, как облупленного! Знаю о тебе все! Почему? Почему ты это сделал?!

— Я еще ничего не сделал.

— Доминик так и сказал. Он просил передать, что у него нет для тебя ничего нового. Что ты искал? Что ты хотел принять?

— Ничего. Я уже все тебе сказал. Я… я не знаю, зачем туда поехал…. Больше не осталось никаких сил… думал, может, найдутся какие-то мягкие таблетки… чтобы все забыть… Что ты от меня хочешь? Ты хоть понимаешь, что у меня больше не осталось никаких сил? Я не могу жить нормально. Не могу работать. Я даже петь не могу! Когда я смотрю в окно, я не вижу ни дня, ни деревьев, ни окружающего пейзажа! Все, что я вижу, это возможность из него выброситься! Когда я смотрю на гитару, мне хочется разбить ее о стену! Когда я вижу людей, мне хочется вцепиться им в глотку, чтобы меня оставили в покое! Хоть это ты понимаешь? Ты понимаешь, что меня считают убийцей? За глаза и в глаза, абсолютно все? Шушукаются за спиной и делают ставки, посадят меня или не посадят. А Викторов пока не хочет подписывать со мною контракт. Сегодня мне об этом сказал Вал. Евг. А если Викторов в ближайшее время не подпишет этот контракт, все, что мне останется, это действительно выброситься из окна потому, что со мной будет покончено! От моей карьеры не останется ничего! А ты спрашиваешь, зачем…

— Прекрати истерику! Все не так страшно, как ты думаешь.

— Правильно. Все гораздо страшней.

— Доминик — не выход.

— А что — выход? Одной частью рассудка я понимаю, что схожу с ума, но другой…. Сделать ничего я не могу. Наверное, именно поэтому я куда-то падаю. Но пока еще не упал. Пока не упал.

Больше мы не говорили в тот день — до очередного отъезда Димы (студия, клубы, толпы людей, дела). А, собственно, что мы могли друг другу сказать? Ничего из того, что уже было сказано раньше.

Из прокуратуры Димы вернулся около одиннадцати часов утра. Я машинально взглянула на часы и все это так и отпечаталось в моей памяти. Мы оба чувствовали то, что в нашей жизни наступил перелом. Дима был бледен. Я догадывалась, что он вернется таким — белесым, как мел. Со странным лицом человека, еще не успевшего надеть привычную маску. Или потерявшим эту маску по дороге. А может она просто сама разлетелась на куски от непривычных обстоятельств и слов?

— Мне ясно дали понять, что я убил Сергея Сваранжи.

— Как это?

— Так и сказали. Вы, скорей всего, убили своего продюсера.

— А ты?

— А я сказал, что не убивал.

— Ты не должен был вести такой диалог без адвоката!

— Это не диалог, а монолог. Причем долгий и торжественный. Мне прочитали целую лекцию о том, сколько выгоды мне принесла смерть Сергея. При этом меня даже не захотели слушать. Я думаю, что это была самая обыкновенная психологическая атака. Запугивание. Как я отреагирую на это запугивание. Плюс психологический фактор: обыкновенный чиновник ставит на место звезду. Представляешь себе балдеж — обхамить и запугать того, кого ты видишь по телевизору? Этот мелкий серый чиновничек вовсю воспользовался своим правом. Пугал и хамил. Надо позвонить Вал. Евгу. Он обещал нанять мне крутого адвоката. Такого крутого, что даст им оторваться!

— Подожди со звонком, сначала расскажи. О чем тебя спрашивали?

— О тебе. Да, не удивляйся. О тебе. Этот тип считает, что ты изменяла мне с Сергеем. Они считают, что Сергей был очень богат и он тебе платил. Так же они считают, что Сергей был в тебя влюблен. Наверное, это правда. Наверное, Сергей всегда тебя любил…

— Почему ты так говоришь?

— Но мне все равно. Главное, что ты рядом. Знаешь, мне наплевать даже на то, если ты спала с Сергеем за моей спиной. Для меня это не имеет никакого значения. Я люблю тебя, а до остального мне дела нет…

— Дима, подожди! Что ты такое несешь?!

— Обидно только, что ты мне лгала. Ты ведь всегда говорила, что Сергей тебе противен.

— Но я тебе не лгала!

— Что бы ты теперь не сказала, я все равно буду сомневаться.

— Почему?

— Я видел фотографию. Следователь, этот самый серый хам Киреев, сказал, что это фотография из бумажника Сергея Сваранжи. Он все время носил ее с собой. Вряд ли кто-то станет носить в бумажнике снимок чужого ему человека. Поэтому они считают, что у меня был еще один мотив. Ревность. Знаешь, несколько дней назад, после концерта в клубе, один высокопоставленный бандит намекнул, что меня не посадят. Не посадят, если я откуплюсь. Я ведь звезда, правда? Значит, у меня должно быть очень много денег. Я просто отдам эти деньги и все пройдет. Как выразился тот тип «меня спокойно поймут». Представляешь? А если вдруг окажется, что таких денег у меня нет, что тогда? Мне почему-то не хочется обо всем этом думать.