Рагу из лосося

Вцепившись зубами в ладонь, чтобы не заорать, я метнулась из квартиры… Все мое тело сотрясали судороги. Я неслась по лестнице, забыв, что есть лифт. Вырвавшись на воздух, я почему-то побежала через пустырь. Зацепившись за что-то ногой, упала. Меня отчаянно рвало, выворачивая наизнанку, в прелую траву, в мягкую черную землю… Наконец я упала и так осталась лежать. Я не знаю, сколько времени провела так. Поднявшись, я побрела через пустырь к шоссе, пытаясь вытереть носовым платком лицо, чтобы на нем не осталось следов земли. К счастью, меня согласились везти в первой же машине…

Мне повезло. Димки не было дома. Очевидно, он был или в студии, или в каком-то клубе. Я пошла в ванную, сбрасывая на ходу грязную перепачканную одежду. Мне хотелось вымыться… Смыть с себя весь этот ужас… Включив кран с горячей водой, я вернулась в гостиную, налила полный стакан Димкиного коньяка и выпила залпом. От кашля из глаз полились слезы. Они все текли и текли, а я даже не пыталась стереть их рукой. Мертвый застывший взгляд… расширенные зрачки… глаза, вываливающиеся из орбит от страха и боли… Безнадежная мольба о помощи… Сырые котлеты на кухне… Она собиралась жарить котлеты… Нелепый короткий халатик с зелеными цветами… Свет в комнате… Дверь, поддавшаяся под рукой… Горячая вода нестерпимо жгла тело. Как бы я хотела, чтобы она выжгла мои мысли! Как мне хотелось разбить голову о блестящий кафель ванной! Я все еще плакала и дрожала в горячей воде, когда в дверь раздался звонок.

КОМУ: slavik@mail.ru

ОТ: Ri@gmail.com

ДАТА: 27 сентября 2010, 02.16

ТЕМА: Все та же.

ВЛОЖЕНИЕ: Письмо.

Славик, письмо снова получилось огромным. Увы… Так что — открывай вложенный файл!

ПИСЬМО.

Здравствуй, милый Славик! Не удивляйся, что я так много и часто тебе пишу. Я очень одинока и мне не с кем поговорить. А многое и не скажешь по телефону. Как ты живешь? Встретил ли ты уже хорошую девушку? Как дела на твоем металлургическом заводе? Или металлообрабатывающем (Извини, я не разбираюсь в таких вещах). Ты пишешь, что постепенно выползаете из кризиса. Я рада. Кстати, раз уж мы заговорили о твоей работе, пользуюсь случаем и хочу поблагодарить за инструменты, которые ты прислал. Это восторг! Они мне реально помогли, правда.

26 у Димки был крупный концерт. Через месяц ты его увидишь по телеку. Настроение у Димочки на удивление хорошее. А у меня… Знаешь, есть неуловимое чувство, ненормальный и неестественный переход от небывалого по своей величине, ужасающего несчастья до невероятного счастья, не заслуженного тобой. Или наоборот. Попробую объяснить.

Представь себе не очень большую комнату с яркой люстрой. В комнате стоит мягкий уголок — диван и два кресла, зеркало, несколько стульев, в углу — телевизор, журнальный столик, на нем — ваза с цветами и пепельница. Зеркало огромное, с подсветкой. Эта комната — гримерная артиста в одном крупном театре, где был Димкин концерт. Я сижу на диване рядом с любимым и молчу. Дима спокоен, подтянут, сдержан, но в глазах прыгают озорные чертики. Впрочем, они не мешают его деловитости. Перед нами (чуть в отдалении от дивана) стоит оператор с камерой. Дима дает интервью. Он не всегда дает интервью. Иногда он капризничает. Он никогда не отказывает только телеканалам потому, что слишком любит свою физиономию на любом экране. Почему-то он потребовал, чтобы я сидела рядом с ним. Димку нельзя ослушаться. Поэтому я покорно сажусь рядом. Через некоторое время он выйдет на сцену и маленькие чертики в глазах разовьются в огромных чертей, в яркое ослепляющее пламя. Они захватят его, закружат, завертят, и, подчиняясь яростному пожару этих искр, Дима заставит переполненный зал на несколько часов забыть обо всем, что находится за пределами концертного зала. И тогда я тихонько буду стоять за кулисами, прильнув к происходящему глазами и сердцем, и почувствую неимоверную гордость. К черту проблемы, сомнения! Человек, которому поклоняется столько людей — мой! Только мой! Я подчиняюсь его магнетизму, как и все остальные в зале, и поклоняюсь как Богу его таланту и озорным чертикам в светлых глазах. Но все это будет после концерта. А сейчас — идет интервью. И главная роль принадлежит только Диме. Ему всегда принадлежит главная роль…

Журналистка напоминает собой гриб — боровик: коренастая, с лицом гориллы, лет 40, ужасающе самоуверенная и глупая. Послушать только эти вопросы! «Когда вы уезжаете на гастроли», «нравится ли вам то, что происходит на эстраде», «расскажите о вашем новом альбоме», «есть ли у вас проекты новых песен», «собираетесь ли вы сниматься в кино», «собираетесь ли вы записываться на западе» и т. д… Вдруг я настораживаюсь:

— Это правда, что у вас роман с певицей Розалией?

— Нет, не правда.

— Но вы выступали в совместном концерте совсем недавно!

— Ну и что? С певицей Розалией меня связывают исключительно деловые отношения.

Постепенно я перестаю слушать и воспринимать вопросы журналистки и ответы Димы. Но в какое-то мгновение — резкий электрический ток проходит по всем жилам и я замираю на месте, сжав пальцы… Все просто — журналистка задает обычный вопрос: