Рай беспощадный

— Да пошел ты!!! — взорвался Олег. — Мечтаешь сдохнуть?! Ныряй! Я еще и пинка добавлю — быстрей до дна доберешься! Ты же псих — тебе на себя плевать! Что на копья готов прыгать всей тушей, что на километр занырнуть — все одно! Вот и давай! Дерзай, рекордсмен! Вытащи этот ящик и сдохни там! А я слово даю — открою его, заряжу ствол, наберу гранат, и пойду их косить! Пусть никто не подпишется больше — все равно пойду! Один! А потом дождусь твою подругу и заделаю ей пятеро детей! Наверное, она того стоит, раз тебя так прет от нее! А если не сдохнешь, то на лбу себе запиши — Олег никого никогда не бросит! И тебя в том числе! Потому что ты хоть и зануда с кашей в голове, но сейчас прав! Прав черт возьми! Я хочу из всего этого выбраться! Всегда хотел! Но не знал как! Я не верю в этот твой шанс, но раз веришь ты — валяй! А я, если надо будет — пойду на все! Будь уверен — пойду! На все! Вопрос закрыт?! Доволен?! Заткнулся?! Или будешь дальше морали читать?!

— Вы там что делаете?! — прокричал с берега Эн. — Давайте быстрее к нам! Время теряем!

Никто даже не обернулся.

Муса, подняв руку, спокойно произнес:

— Я тоже думаю, что ты прав. Макс — жаль, что я не смогу нырнуть рядом с тобой. Но в остальном поддержу во всем.

— И меня не забудьте — я с вами, — рассеянно выдал Геморрой, проверяя остроту тесака. — И пострелять очень охота. Из ствола. Настоящего.

Олег, резко развернувшись к Мусе, все так же стоявшему с ножом над канатом, насмешливо предложил:

— Ну что? Может теперь разрежем себе ладони, накапаем в чашку и выпьем по глотку? Клятва ведь серьезная — я такую в кино видел. Индийском.

Муса, передумав перерезать канаты, спрятал нож:

— Мы не в Индии — перебьемся без клятв и танцев. Ладно — надо разобраться с якорями и грести к нашим. Болтать некогда.

Сказав это, Муса вдруг повернулся в сторону буя, напряженно замер. Макс, взглянув туда же, не увидел ничего интересного: ровная гладь моря; узкий конус на широком торце цилиндра; стена рифовой гряды. И какое-то назойливое жужжание. Скорее даже потрескивание — такое бывает, когда свитер шерстяной снимаешь, и он о волосы трется с искрами и шумом.

Только этот звук гораздо сильнее.

В следующий миг у Макса сердце провалилось в пятки: перед глазами сверкнул бесшумный разряд молнии, буй окутался клубами пара; что-то зашипело будто разозленный гигантский кот. А затем неподалеку от борта прямо в воздухе материализовался серебристый шар — переливчатая огромная капля ртути. Исчезнув так же внезапно, как и появилась, она оставила после себя человеческую фигурку, зависшую метрах в десяти над водой. Висела она не долго — тут же рухнула вниз, шумно плюхнулась. На Макса попало несколько брызг.

Он не успел отреагировать на случившиеся странности, а вот Муса был оперативен — прыгнул за борт, нырнул, быстро показался на поверхности, загребая одной рукой поплыл назад, таща за собой какого-то слабо барахтавшегося человека.

— Помогите его втащить! Тяжелый! — крикнул Муса, добравшись до борта.

Потрясенный Макс ухватился за одну руку, Олег за другую, сам Муса снизу подталкивал. Вытащили, поставили на ноги. Впрочем, на ногах мужчина не удержался — они у него тут же подогнулись, и он осел на палубу, ошеломленно оглядываясь по сторонам.

Зимняя одежда, ботинки теплые, перчатки шерстяные, взгляд полубезумный. Только тут до Макса дошло — он впервые увидел, как появляются новички. Очередному светляку вздумалось сработать именно в этот момент.

Олег покачал головой:

— Шума много. Если Анфиса услышала, то пацаны ее не смогут больше отвлекать. Она звуки заброски знает, и ей они больше всего на свете нравятся. Запомнила, что после них вкуснятина часто падает.

— Не накаркай, — мрачно произнес Муса.

Мужчина, наконец, пришел в себя настолько, что решил начать задавать вопросы. Ошеломленно косясь на неподвижные тела готов, заговорил срывающимся голосом, с нотками страха:

— Вы кто?! Где я?! Что это значит?! Я!.. Да что здесь такое?!

Ребята, обступив мужчину, смотрели на него угрюмо. У всех, видимо, в головах одинаковые мысли — понимают, что этот новичок их ряды вряд ли пополнит. Лет под пятьдесят — шансов практически нет. Он ничего не знает, и не понимает, что в течении суток может превратиться в кровожадного монстра. И никто не горит желанием ему это объяснить — пусть уж лучше разум угаснет в блаженном неведении.

Будущий дикс, разумеется, ни о чем не догадывался. Только что его грубо вырвали из привычного мира — из заснеженного города или деревни он мгновенно перенесся в тропический рай вечного лета. Ошеломлен, напуган, в шоке, мокрый и жалкий. Покосился на палки в руках, на кровь, на тела неподвижные, устремленные на него взгляды воспринял как угрозу, панически залепетал:

— Не молчите!!! Пожалуйста!!! Ну что же вы?!

Геморрой, не обращая внимания на поток вопросов и восклицаний, задумчиво произнес:

— Не выбрасывать же его за борт… Может на берег высадим?

— Можно, — согласился Муса. — Но можно и оставить пока поселок не отобьем. До вечера он по любому дотянет, а там… Если высадить, то будет потом бегать вокруг. Оно нам надо?