Рай беспощадный (СИ)

Слай медленно возвращался к жизни. В который уже раз. И первое, что пришло в голову — это то, что он снова оказался в полицейском участке. Та же боль в голове, та же вонь — неизвестно откуда. Только вот холод не такой, как тогда. Холодно, очень холодно. Отрезвляющий холод.

Открыл глаза — полутьма, блики света по каменным стенам. Тут же вспомнил — стол, вино, чашки, которые облизывали собаки (Это еще один повод не есть еду со стола — придурки давали облизать свои чашки из-под похлебки собакам, бегающим по залу! Вроде как — помыли!)

Тут же вспомнилась битва, в которой едва не одержал победу и с осознанием себя в голову ввернулся голос:

«— Очнулся?! Наконец-то! Слай, мы уже подлетаем! Сейчас я снесу это змеиное гнездо!»

— Погоди! — слова вылетели изо рта хрипло, со скрежетом — Не делай ничего, пока я не разобрался в ситуации!

Можно было бы говорить и мысленно, так можно передавать мыслеобразы. Куда удобнее говорить вслух — тогда мысли оформляются в слова, и все происходит быстрее.

«— Как погоди?! Что значит — погоди?! Мы все видели! Я поубиваю этих тварей!»

— Не вздумай, Хаг! Нам нельзя их убивать! Я запрещаю! Зай — никаких действий без моего разрешения — пока я жив!

«— Брат, да ты с ума сошел! Какое там — пока ты жив?! Тебя нужно вытаскивать из этой норы! Кстати, как ты? Как самочувствие?»

— Пока не знаю. Голова болит, и.похоже, что они меня раздели. Только не спрашивай — зачем! Сам не знаю. Вряд ли для разнузданного секса. Но похоже что убивать не собираются.

«— А что там горит? Это что за штуки?»

— Свечи это. Смотри-ка, как много! Какой-то обряд? Вы же видите? Зай, ты передаешь на экран? Ребята видят?

«— Да, капитан. Передаю. Твои приказы приняты. В случае твоей смерти, кого ты оставишь капитаном?»

— Хагана. Только рано меня хороните! Спрячьтесь в лесу и ждите моего сигнала! Сюда идут. Зай, мои слова переводи аборигенам только когда я скажу. Их слова мне переводи полностью. Все, будьте наготове, я выясню, что от меня хотят, и вам скажу, что делать.

«— Принято, капитан!»

Дверь скрипнула, и в комнату вошли трое — первым появился Жан, важный, напыщенный, будто только что получил титул от короля Франции.

Рядом Анна — на ее смазливом личике озабоченность и любопытство, она исподлобья бросает испуганные взгляды на Слая. На щеках блуждают пятна румянца, будто Анна увидела что-то такое, что вызвало ее стыд и смущение.

Через несколько секунд разум Слая прорвался сквозь головную боль и он понял, что же именно смутило хозяйку замка — «демон» очень походил на человека, до мельчайших подробностей, и это обстоятельство беспокоило благородную даму, разглядывающую причиндалы Слая так, будто никогда не видела ничего подобного.

Вообще-то Слай никогда не был особо высокого мнения о своих первичных половых признаках, хотя девушки и не жаловались, что размеры их не устраивают. Все в пределах разумного, по большому счету — ведь надо же еще и уметь пользоваться? Мало ли кто чем обладает, техника — вот что привлекает женщин. Впрочем, как известно — не только женщин.

Третьим был человек в черном одеянии до пола, плащ с капюшоном. В руках что-то вроде сумки, а еще — книга, толстая, в коричневом переплете. При взгляде на эту книгу сразу приходит мысль о том, что бесы должны от нее бежать со всех ног, и не потому, что на ней красовался вытисненный крест, скорее из-за того, что если такой книженцией врезать по башке, не выдержит даже голова черта.

Крест на цепи, который болтался на шее незнакомца, не оставлял места для сомнений — священник, кто же еще это мог быть? Приятный на первый взгляд человек, лет сорока, не больше. Скорее — меньше, так как предки, похоже, всегда выглядели старше, чем было на самом деле.

Священник улыбнулся, взглянув на распростертого на Слая, и тем обнаружил наличие прекрасных целых зубов, слегка желтоватых, но количеством побольше, чем обычно пряталось во рту его современников. Впрочем — Слай в его рот не заглядывал, так что с полной ответственностью этого утверждать не мог.

Священник был чисто выбрит, макушка «украшена» гладкой круглой площадкой выстриженных волос — название такой «прически» Слай забыл, а может никогда и не помнил — зачем ему запоминать прически всяких древних дикарей? Он и о своей— то не особо заботился, посещал автомахерскую только тогда, когда зарастал до неприличия, и считал, что излишняя забота о своей внешности не достойна настоящего мужчины. Мама считала иначе, и это тоже было одним из пунктов их разногласий, приводивших к легкой гражданской войне, заканчивающейся, обычно, полной победой мамочки.