Рай без памяти (илл. А. Иткина)

─ Вероятно. Даже на Земле химический синтез давно не новинка. Синтетические жиры производились в Германии уже в сороковые годы. Существует микробиологический способ получения белков из углеводородов нефти. Не решена только проблема синтеза углеводов, но это — вопрос времени.

─ А почему мы переносим нашу научную методологию на их процессы? — спросил я. — Может быть, у них все иначе?

─ Конечно, иначе. Но общие, единые для Вселенной принципы неизменны и на Земле, и на какой-нибудь Альфа Эридана. Периодическая система элементов может быть записана по-разному, но смысл ее от этого не изменится. Технология синтеза у «облаков» наверняка иная, но сущность его та же, что и у нас.

─ Ладно, с синтезом ясно. Истоки — в плазме. А дальше?

─ Что — дальше?

─ Кисель, — сказал Мартин. — Или желе. Почему оно красное, малиновое или пунцовое? Все оттенки сурика или кармина.

─ Опять только предположение, — вздохнул Зернов. — Красный цвет в той или иной концентрации присутствует в каждом цехе. То дымок, то кисель, то каша. Верно. Думаю, это — катализатор, ускоряющий производственные процессы. Кстати, и при моделировании земных объектов они применяли тот же красный кисель, только степень его концентрации зависела от задачи.

─ Был и совсем непроходимый кисель, — вспомнил Мартин.

─ Был. Естественный вопрос: зачем? Что моделировалось? А вдруг ничего не моделировалось? Просто склад, запасы катализатора.

Каюсь, я не подумал о такой возможности. Пороху не хватило.

Зернов засмеялся.

─ Сейчас о «мешках» спросишь. А если это элементарные емкости с переходными материалами?

─ Так почему они прыгают?

─ А почему тарелка с бифштексом висела в воздухе? Управляемая гравитация. Способ транспортировки или изоляции моделируемого объекта. Многое, конечно, объяснить нелегко. Зачем, например, заводу лаборатория?

─ Ты же сказал: для нас.

─ В ту минуту. Сегодня. Но разве мы каждый день появляемся в коридорах континуума? А лаборатория существует не с сегодняшнего утра. Недаром охрана упорно не пропускала нас.

─ Какая охрана?

─ Силовые поля.

─ Их же выключили в конце концов.

─ Выключили. А почему они включились? С какой целью?

Если Зернов еще мог отвечать на мои вопросы, то мы с Мартином только помалкивали. Да и спрашивал он чисто риторически. Сам спрашивал и сам отвечал.

─ А не существуют ли на заводе моделированные лаборанты для проверки готовой продукции? Оборотни без личности. Биомашины с определенной программой; пробовать и переваривать пищу. Один желудочно-кишечный тракт, без мозга, с одной только реакцией: проверка качества продукции. Бесчеловечно? Отбросьте земные определения: здесь они не годятся. Синтезированная пища предназначается для людей — значит, дегустировать ее должны человеческий вкус и желудок.

─ Почему же все-таки включились силовые поля? — недоумевал я. — Как они отличили нас от привычных для них экспертов?

─ А ты уверен, что мы похожи? Что у нас один цвет, один запах, одни биотоки? А может быть, есть определенное время для такой дегустации, определенный режим? Мы, вероятно, нарушили этот режим, за что и были наказаны. Все ясно?

─ Не все. А потемкинская деревня с бутафорским, солнцем и живыми коровами?

─ Тоже лаборатория. Мы не знаем вкус синтезированного парного мяса. Может быть, целесообразнее зарезать синтезированную корову? А может быть, это только проба? Для сравнения с готовой кулинарной синтетикой? Есть еще вопросы?

Ему уже надоело играть роль терпеливого гида. Но я все же рискнул.

─ Два, — сказал я. — Сосиски и этикетки.

─ Поточные линии. Мы еще не видели ни шоколада, ни жареных кур, ни серебряной фольги. Все это тоже где-то формуется, охлаждается и плывет на склады. Спросишь: где склады? Вероятно, там, где загружают машины. У выхода в Город.

Он встал со своего застывшего облака и заковылял в розовое пространство, неизвестно куда. Страх, что он тут же исчезнет, мгновенно погнал нас за ним. Я даже шашлык не доел — так и бросил вместе со шпагой.

В наш розовый вакуум вдруг ворвалось что-то темное и большое,- возникнув горой не горой, а каким-то непонятным пригорком или камнем, преградив путь. Я отшатнулся, почувствовав, как дрогнуло у меня под рукой плечо Мартина. Темная масса не двигалась. «Не узнал?» — услышал я насмешливый шепот Зернова. Впереди чернел кузов продовольственного фургона.

Мы подошли ближе. Кабина была пуста, и все дверцы плотно закрыты. По-видимому, загрузка фургона произошла раньше и где-то в другом цеху. Я встал на подножку и попробовал открыть дверцу — ничего не вышло.

Я едва успел отскочить, как черный автофургон беззвучно двинулся в сторону.