Рай без памяти (илл. А. Иткина)

─ Конечно. Думаешь, буду восхищаться твоими реформами? Они, конечно, гуманны, но в создавшемся положении приносят больше вреда, чем пользы.

Так и есть: смятение в умах уже началось. Надо развивать партию. Шах королю!

─ Ты ошибаешься и скоро осознаешь свою ошибку, — сказал я. — А пока я перевожу тебя из шахты.

Он вскочил испуганно:

─ Куда?

─ Сюда. В канцелярию. Ты должен быть у меня под рукой.

─ А если я не хочу?

Я усмехнулся.

─ Оставь меня в шахте, Ано. Прошу. Сейчас это очень для меня важно. — Голос его дрожал, он почти умолял, этот голос.

─ Нет. — Я решительно отверг его просьбу. — Ты сам поймешь, где ты нужнее.

─ Никогда! — крикнул он. — Никогда не пойму.

Я решил добить его: у меня не было выхода.

─ Ты и раньше мало что понимал. Из-за непонятливости и газету погубил.

Он сразу сник, даже голову опустил, как провинившийся школьник.

─ Я не обвиняю тебя в предательстве, потому что знаю предателя, — сказал я. — Но твое недомыслие и доверчивость, столь же легкомысленные, как и сейчас твое недоверие, привели к провалу.

Он вздохнул и выдохнул; казалось, он задыхался.

─ Ты знаешь предателя? Кто?

─ Этьен. Я же предупреждал тебя.

─ Но ведь он сам оборудовал типографию.

─ Был в одной стране — до вашего Начала, конечно, — некий провокатор, по имени Евно Азеф. Он организовывал революционные акции, чтобы потом донести полиции. Этьен помельче, но из той же породы.

Джемс уже не отвечал, не глядел, не кривился. А я выдавливал из него упрямство, как зубную пасту из тюбика.

─ Кстати, газета выходила и выходит без перерывов. Была оборудована резервная типография, о которой не знали ни ты, ни он. И редактирует ее неплохо один наш общий знакомый.

─ Кто?

─ Мартин.

─ Твой Мартин?

─ Наш Мартин, — сказал я. — Такие-то пироги, юноша. Забирай свои пожитки и переселяйся в административный барак.

─ И все-таки не верю, — повторил Джемс, но уже без прежней уверенности.

─ Поверишь, — усмехнулся я. — Даже плечики опустишь, когда увидишь очередной номер. Мат!

─ Что? — не понял Джемс.

─ Ничего, — сказал я, уже думая о другом.

Теперь мне нужен был только повод для отъезда в Город.

Время работало на нас.

Глава XXXV ГАМБИТ ЭТЬЕНА

Повод нашелся. Нужно было сменить вольнонаемных шоферов, подвозивших из Си-центра муку ручного помола, из которой замешивалась лагерная похлебка для кухонь, и деликатесные продукты для администрации и охраны. Я выехал ночью, рассчитывая застать Зернова или, в крайнем случае, Мартина. Конечно, жаль было подымать их с постели, но кто-нибудь — или Борис, или Дон — нашел бы способ добраться до Фляша. А с Фляшем требовалось связаться до вечера: времени у меня не было.

Отельная конюшня была на замке, конюхи спали, и я, привязав лошадь к афишной стойке, прошел в вестибюль «Омона», не рискуя никого удивить, — мой мундир был идеальным ночным пропуском. Но и удивлять было некого — швейцар дремал у себя в каморке, а портье просто спал, положив голову на руки. Тоненькая струйка слюны текла по губам на полированный дуб, и требовалось что-то погромче стука моих сапог, чтобы разбудить спящего. Так я и добрался незамеченным до нашего номера, тихонько открыл дверь собственным ключом и вошел.

Вошел и отшатнулся. На меня из соседней комнаты прыгнул с безумными глазами Мартин. Он был одет, в руке сверкнул знаменитый нож. Прыгнул и тоже отшатнулся — я стоял ярко освещенный трехсвечником на камине.

Будь ты проклят! — воскликнул Мартин и сплюнул. — Галунщик чертов! Как вошел?

У меня же ключ, — удивился я.

Почему ночью?

«Почему, почему»! — обозлился я. — А почему ты одет? И кто там в комнате?

Ну, входи, — сказал он, подумав, и пропустил меня вперед.

В комнате было так накурено, что даже десяток свечей не позволил сразу рассмотреть лиц собравшихся. Я никого не узнал, но все вскочили, различив мой проклятый мундир.

Порядок, — сказал Мартин. — Тревога отменяется. Это Юри Ано лично и срочно.

Ну и напугал ты нас, Юрка, — услышал я в дыму голос Зернова.

Меня он не помнит, — засмеялся сидевший ближе всех Стил.

А меня не узнает, — откликнулся Фляш.

Теперь я разглядел всех и даже узнал сидевшего на диване Томпсона, такого же седого и худощавого, каким я знал его на Земле.

Я о вас столько слышал, молодой человек, — сказал он, — что горю нетерпением узнать вас поближе.

Даже голос его был знакомый, томпсоновский. И все же это был другой Томпсон, что-то в нем изменилось. Я не разглядел еще, что именно, но что-то изменилось. Я скорее угадал это, чем понял.

Простите, господа, если помешал. Я не знаю ни причин, ни целей этого ночного собрания и могу сейчас же уйти, но мне именно срочно, как сказал Мартин, нужен Фляш. Разрешите, я оторву его на несколько минут, — выпалил я все разом.

Отрывать незачем, — ответил Фляш, — здесь все равны.

Кроме меня. Я могу выйти, — сказал Мартин.

Не дурите, Мартин. Вы специально приглашены, как и Ано, хотя мы и не могли с ним связаться.

Я назначен комендантом Майн-сити, — объявил я.