Рай без памяти (илл. А. Иткина)

─ Я знаю, что вы хотите спросить, — сказал я, игнорируя его реплику. — Почему я отменил собак и плетки? Почему перевел Стила в канцелярию? Как и зачем связался с подпольщиками?..

─ И еще вопрос... — перебил Бойл.

─ Знаю. Почему убиты семеро чиновников, непосредственно вам подотчетных?

Он молча пожевал губами. А что ему еще оставалось делать? Ведь я перечислил все, что донес по телефону Онэ.

─ Вспомните вашу директиву, — продолжал я, не давая ему возможности перейти в контратаку, — самое важное сейчас — это повысить выработку на всех участках. Для этого я отменил собак и плетки. Для этого и перевел Стила к себе: без него я не сумел бы связаться с зачинщиками побега. Они согласились ка встречу в темноте с полной гарантией безопасности. Я дал эту гарантию в обмен на отсрочку побега и повышение суточной выработки. Правда, семерых служак пришлось принести в жертву, но ставка стоила выигрыша.

─ А где же выигрыш?

Я молча протянул ему неизвестный Онэ листок с показателями суточных норм выработки на всех участках лагеря. Бойл взглянул, перечел еще раз и спросил все еще недоверчиво:

─ Сначала Шнелль, теперь эти семеро. Не много ли на себя берешь?

─ А если игра пойдет крупнее?

─ Ну, играй, если выигрываешь. Только береги наиболее ценных.

─ Я берегу вас, — сказал я.

Может быть, поэтому он и не стал уточнять. Но я знал, кого он имел в виду, и усмехнулся при мысли, что именно Онэ будет очередной жертвой. К вечеру, когда Бойл был уже в своей городской резиденции, я вызвал Онэ.

─ Вы просили о поездке в Город, — начал я, смотря ему прямо в глаза, буквально излучавшие служебное усердие. — Я говорил с комиссаром. Он разрешил.

Служебное усердие сменилось удивлением и растерянностью. Поездка в Город была уже не нужна. Я угадал.

─ Сейчас в этом уже нет надобности, — подтвердил мою догадку Онэ.

Я сыграл высокомерное недовольство.

─ Не понимаю вас, Онэ. То вы просите о поездке, то вдруг от нее отказываетесь. Мне надоели ваши капризы. Комиссар разрешил вам однодневный отпуск — так выполняйте.

Он задумался: мавр сделал свое дело — зачем же ему уходить?

─ А можно отсрочить?

─ Нет, — отрезал я, — выезжайте с очередным угольным эшелоном. В служебном вагоне. Все.

─ Но ведь эшелон уйдет только поздно вечером.

─ Подождете до утра на товарной станции.

─ Но я ничего не вижу в темноте.

─ Возьмите провожатого. Джемс охотно проводит вас.

─ Я предпочту кого-нибудь из блок-боссов, — сухо ответил Онэ. Он уже понял, что выхода нет.

─ Послезавтра утром быть на работе, — сказал я, зная, что никакого «послезавтра» для него уже не будет.

Онэ вышел, даже не взглянув на поджидавшего в канцелярии Джемса. Тот всегда дожидался ухода Онэ, чтобы поговорить со мной.

─ Слыхал? — усмехнулся он, кивнув на грохотнувшую дверь.

─ Не клюет? — спросил я.

─ Не клюет. Сообщил ему о твоей ночной экскурсии, а он: «Не дело писаря следить за начальством». Предложил поужинать — «С подчиненными не ужинаю». Вчера вечером ушел из ресторана с Пикэ.

─ Кто этот Пикэ?

─ Блок-босс из седьмого.

─ Не жалко.

─ Кого?

─ Обоих. Онэ сегодня вечером уезжает с угольным эшелоном в Город. Ужасно не хотел.

─ Понятно. С кем пойдет к поезду?

─ Предложил тебя. Отказался.

─ Значит, с Пикэ. Ты прав — не жалко. Эшелон уходит в одиннадцать. Успеем.

─ Учтите: в бараке, кроме блок-босса, дежурит и постовой.

─ После ухода Пикэ в седьмом останутся двое. А у нас есть спирт и брага.

─ Все равно действуйте осторожней. Дорога к поезду мимо шахт на полкилометра простреливается.

─ За шахтами перелесок и ни одного патрульного.

─ Не промахнитесь. Ошибка недопустима.

Джемс только засмеялся в ответ.

А я представил себе, что произойдет утром. Онэ и Пикэ исчезнут. В Городе их не ждут — беспокоиться некому. Дежурного и постового за пьянку я отправлю на лесоповал. Телефон только у меня, а если позвонит Бойл во время моего отсутствия, трубку снимет Оливье или Джемс.

До «золотого дня», как официально именовался предстоящий праздник, оставалось четверо суток, а увертюра к «опере нищих» уже началась. Завтра я рапортую Бойлу о новом повышении выработки на рудниках и в шахтах и смогу сдать все явные и тайные дела Оливье.

─ В эти дни я должен быть в Городе.

Глава XXXIX НА ВЫСТАВКЕ «СПЯЩИХ»