Рай где-то рядом

А врачи и сестры будто и вовсе ее не слышали – знай себе обсуждали ее пульс, температуру, дыхание, глядели на экраны, выкрикивали числа. Элнер рассудила, что с ней все в порядке, поскольку на вопросы врачей сестры отвечали: «Стабильно», «Нормально». «Вот выберусь отсюда, – пообещала себе Элнер, – ноги моей больше не будет в больнице. Сюда только попади – живым не выпустят».

– Больно? – спрашивал доктор, ощупывая Элнер там и сям. И, не дожидаясь ответа, распорядился: – Везите вниз. Срочно томограмму!

И опять ее куда-то повезли… и снова коридоры, снова лифт.

Несколькими этажами ниже Элнер ввезли в кабинет с аппаратом, смахивающим на гигантскую стиральную машину.

Пока ее перекладывали с каталки на каталку, Элнер осторожно спросила:

– Меня засунут в эту штуковину?

– Ненадолго, – объяснила славная медсестричка, которую Элнер до сих пор не видела.

– Больно будет?

– Даже не почувствуете, миссис Шимфизл.

– А зачем это?

– Нужно убедиться, что нет переломов или еще чего-нибудь опасного для здоровья. Вы боитесь закрытых пространств?

– Вроде никогда не боялась…

– Если хотите, могу дать наушники. Какую вы музыку любите?

– Замечательно! Нет ли у вас старых добрых церковных гимнов? Мне очень нравится Минни Оутмен.

Медсестра покачала головой:

– Такого у нас нет. Могу включить радио.

– А Бада и Джея можете поймать?

– Кого? Попробую. А частоту вы знаете?

– Нет… Ну да ладно, наверняка передача уже кончилась, полежу в тишине.

– Хорошо, миссис Шимфизл, я буду здесь, за стенкой, – сказала медсестра. – И приду, как только закончим, хорошо?

Оказавшись внутри, Элнер подумала, что совсем потеряла счет времени. Когда она в последний раз смотрела на часы, было восемь утра, но если Линда успела прилететь из Сент-Луиса… Куда, спрашивается, пропал день? – огорчилась Элнер.

Бутс звонит Руби

14:59

Бутс Кэрролл возилась с бумагами у себя на посту, когда пришел приказ исправить состояние миссис Шимфизл с «умерла» на «удовлетворительное». «Что?!» – ахнула Бутс. С приказом в руке она бросилась наверх и отыскала дежурную медсестру, от которой и узнала новость.

– Что за чертовщина творится с данными миссис Шимфизл?

Дежурная сестра, сделав испуганное лицо, прошептала:

– Доктор Хенсон ошибся, она снова в интенсивной терапии, сидит на кровати, разговаривает.

– Вы уверены?

– Еще бы… Ее провезли на каталке пару минут назад, она привстала и махнула мне рукой.

– Боже мой! Ох и не поздоровится же кому-то! А родные знают?

– Да. Старушка при них в палате заговорила. Племянница сразу в обморок бух! – Сестра кивнула на кучку людей, негромко переговаривавшихся в глубине коридора.

– Подойду к ним через минуту – сначала нужно позвонить.

Руби дома не оказалось. Бутс позвонила в сестринскую, где ей дали номер сотового Руби.

А Руби разбирала холодильник Элнер, выбрасывая все, что может испортиться, – Норме в ближайшие дни будет не до того. Когда зазвонил ее сотовый, Руби изучала пакет молока, выискивая срок хранения.

– Алло!

– Руби, это Бутс. Слушай, врачи перепутали, миссис Шимфизл не умерла!

– Что?

– Ее только что вернули в реанимацию. Она очнулась, чувствует себя хорошо – так мне сейчас сказали. Не знаю, в чем дело, но я как услышала, сразу тебе позвонила.

Руби застыла как громом пораженная.

– Она жива? А я ее молоко чуть не выбросила!

– Прости меня, Руби, путаница вышла. Зла не хватает на этих тупиц наверху, поубивала бы всех! Говорю тебе, знала бы ты хоть половину тех безобразий, что здесь творятся, – у тебя волосы встали бы дыбом!

Руби вздохнула:

– Силы небесные… Сейчас всех обзвоню и успокою… А мы-то уже похороны собрались устраивать!

Бутс повесила трубку, на душе у нее было скверно: она нарушила врачебную тайну. Руби – ее коллега, они вместе учились в школе медсестер, но если кто узнает, что Бутс разгласила сведения о больной постороннему человеку, ее уволят – от пожилых сестер спешат избавиться. Правда, Руби ее точно не выдаст. По неписаному профессиональному закону медсестры всегда могут друг на друга положиться. Бутс была права: Руби ни за что бы не проболталась. Однако сейчас Руби некогда было даже порадоваться, что Элнер жива, – надо было срочно браться за телефон, чтобы весть о смерти Элнер не разнеслась дальше. Первым делом Руби позвонила в салон красоты. Полчаса назад Тотт пришлось вылезти из постели и потащиться на работу: Дарлин никак не могла подобрать краску для волос Беверли Кортрайт.

– Салон красоты, – сняв трубку, сказала Тотт.

– Это Руби. Мне только что перезвонили из больницы. Элнер жива!

– Что?

– Вышла путаница, так что звони всем, кому успела рассказать, срочно. Ну, все. – Руби положила трубку.

«Боже милосердный! – пронеслось в голове у Тотт. – Путаница? А тут весь салон рыдает, оплакивает Элнер Шимфизл!»

Тотт обошла комнату, выключила фены, велела всем вынуть затычки из ушей, а Дарлин – закрыть кран и оставить в покое волосы Беверли Кортрайт. Когда все приготовились слушать, Тотт объявила:

– Только что позвонила Руби Робинсон. Элнер Шимфизл, оказывается, жива. В больнице ошиблись.