Рай и ад. Книга пятая. Рассказы перенесших клиническую смерть

Если бы кто-то меня выслушал, поддержал, то это осознание ко мне, может быть, пришло бы раньше. Просто тогда вокруг меня была серая масса и ничего больше. И они даже не хотят верить в это. Друг мне сказал:

— А что такое смерть? Ты умер, червяки тебя съели, и все, тебя нет.

Я говорю:

— Да нет, есть!

А он не верит. Нужно говорить, чтобы другие люди слышали и верили в это, не боялись смерти. Мы боимся смерти скорее всего из-за того, что мы боимся потерять кого-то, и боимся того, что потеряют нас. А смерти как таковой нет.

И как там было хорошо, в этом Свете белом, такого я не встречал нигде».

Рассказ двадцать четвертый (шестьдесят седьмой с начала серии) Любовь, 82 года (Россия, Москва)

«Меня зовут Любовь Григорьевна, я прихожанка Храма Архангела Михаила. У меня должна была быть операция. Мне уже дали наркоз, и мои привязанные руки и ноги начали выбивать дробь. Я тогда начала читать молитву «Отче наш».

Прочитаю эту молитву и обращаюсь к Нему: «Ты знаешь, что мама больная и сколько она проживет, не знаю, а сын без меня пропадет!» Снова прочитаю, и опять обращаюсь к Нему. И так я сделала три раза: прочитала молитву, и обратилась к Нему.

Когда меня перевезли и положили на кровать, у меня начало темнеть в глазах и перед глазами пошли круги. После этого я потеряла сознание. А оказывается, что я уже летела.

Летела я в темном-темном туннеле. Я лечу и вспоминаю, что это в точности такой же туннель, как когда я ехала во Владивосток. Там есть такой туннель по дороге. В общем, пролетела я этот туннель, а когда вылетела, там солнце светит, красота. Горы, и на них елки растут. И увидела своего покойного папу.

Я подлетаю к папе и говорю: «папа, как у тебя дела? Почему у тебя, когда хоронили, живота-то не было?» А мне свыше отвечает Голос: «а он умер не своей смертью. Его Иссык-Кульским корнем Дуня отравила».

Он не стал со мной разговаривать. Я повернула в сторону, смотрю, а там озеро, и в нем детишки с большими головами. А мне говорят: «а это грехи ваши земные!» Это от аборта оказывается. И они уже много веков находятся в этом озере. Они ныряют, набирают в рот воду, выныривают и изо рта выпускают фонтаны. А я говорю: «ну надо ж такому быть! Прямо как киты. Только единственное, что они воду изо рта выпускают, а кит со спины».

Потом появился Ангел, который сказал, что Отец Небесный назначил их судьями. И он говорит, что хоть лоб разбейте свой, но грехи не прощаются, они покрываются. Вот сколько я совершила плохих дел, это грехи, а сколько хороших, ими покрывала эти грехи. Ничего там не исчезает, все записано.

И Отец Небесный дает этому Ангелу права читать, какие грехи я сделала и какие сделала добрые дела. И потом Ангел переводит это на килограммы. Чтобы мы знали, сколько килограммов. Если у тебя много килограммов добрых дел, то ты попадешь в рай. А если много плохих дел ты совершила, то в ад. Он говорит: «а сейчас мы это называем не адом, а чистилищем».

И потом он мне говорит: «ну, тебе еще рано. Твой сын без тебя пропадет. Поэтому мы тебя вернем назад!» И они возвращают меня назад. И обратно я лечу. Когда я прилетела обратно и вселилась в тело, лица людей у меня перед глазами кружились половинками. Потом они стали соединяться, соединились, и я пришла в себя».

Рассказ двадцать пятый (шестьдесят восьмой с начала серии) Оксана, 50 лет (Россия, Красноярск)

«Я хочу поделиться с вами своим самым ярким пережитым состоянием, которое произошло со мной в 1993 году. Тогда я находилась в гинекологическом отделении и потребовалось хирургическое вмешательство с применением общего наркоза.

Несмотря на то, что прошло уже 27 лет, это состояние я помню до мелочей, настолько оно было ярким и сильным. После введения наркоза я ощутила сильное сдавливание в ушах, шум, звон и резкую скорость. Я летела в трубе с огромной скоростью. В темной трубе. Сопровождением этому полету был постоянный шум и свист.

Паники и страха не было, а было интересное состояние ожидания, что же будет дальше. А дальше был свет. В этот свет я была буквально вытолкнута. Это был тотальный свет, это была тотальная благость, легкость, защищенность. Это ни с чем несравнимое состояние, это то, что можно назвать «неизреченный свет».

Боюсь, в русском языке нет таких слов, которые смогли бы описать это состояние. Оно было разумное, оно было живое, оно дышало, пульсировало. Из глубин постоянно прорывались всполохи еще более яркого света. Это было необыкновенное чувство, необыкновенное ощущение. В этом состоянии очень легко, и очень комфортно.

Это состояние дома, матери, его очень сложно описать. Но оттуда явно не хочется уходить. Ничего подобного ни до, ни после я в этом мире не испытывала, и я уверена, что здесь этого просто нет.