Рай и ад. Великая сага. Книга 3

Чтобы сохранить тот уровень жизни, к которому он привык, Диллс не так давно взялся еще за одну работу. Он стал посредником, с чьей помощью пятьсот, а то и тысяча долларов могли переместиться в карман того или иного сенатора, который, используя свое влияние, добился бы для просителя утерянного воинского звания. Диллс получал свои комиссионные за то, что политику не нужно было лично встречаться с каким-нибудь бывшим бревет-полковником или бригадным генералом, жаждущим восстановления в должности. Для себя он даже придумал версию, что таким образом как бы «очищает» взяточные деньги, чтобы они не передавались из рук в руки.

Кроме того, Диллс был маклером по делам о помиловании. За это сейчас рьяно взялись самые разные вашингтонцы, включая женщин, не имевших для того никаких ресурсов, кроме разве что своих сексуальных услуг. Солидная юридическая подготовка выдвинула Диллса в первые ряды маклеров. Его связи с некоторыми известными демократами и многими влиятельными республиканцами тоже помогали. В данный момент на его рабочем столе лежали тридцать девять просьб о помиловании.

Ранее в этом году он имел дело с прошением президенту Джексону, направленным из Чарльстона и подписанным одной любопытной фамилией: Мэйн. Человека с такой же фамилией Бент считал одним из двух главных виновников всех своих бед, начиная с отчисления из Вест-Пойнта. Хотя имя просителя было другим – Купер, а врага Бента звали Орри, они оба были родом из Южной Каролины, так что Диллс предположил между ними родственную связь. Он никогда не бывал южнее Ричмонда, но почему-то представлял себе эти края как одно огромное бурное море родственников, которые даже в брак вступают между собой, не боясь кровосмешения.

Природа отметила день рождения Диллса мокрым снегом, что гарантировало отсутствие посетителей. Адвокат запер контору и отправился через три квартала к тихим комнатам своего любимого клуба «Конкорс». Он бродил там, пока не встретил одного хорошего знакомого, члена конгресса от Республиканской партии.

– Уодсворт! Доброе утро. Выпьете со мной виски?

– Рановато для меня, Джаспер. Но вы садитесь.

Представитель от Кентукки отложил «Стар» и махнул официанту, чтобы тот передвинул стул. Адвокат был щуплым и маленьким человеком с маленькими руками и ногами. Сидя за столом с огромной сигарой в руке, он напоминал ребенка.

Принесли виски. Перед тем как выпить, Диллс поднял стакан в приветственном жесте:

– Как думаете, какой будет сессия?

Речь шла о тридцать девятом конгрессе, который в начале месяца возобновил свою работу после каникул.

– Бурной, – ответил Уодсворт. – Вопросы, связанные с биллем Уэйда – Дэвиса, так и остались нерешенными, и руководство нашей партии намерено снова их поднять.

Законопроект Уэйда – Дэвиса был предложен в ответ на весьма сдержанный план реконструкции Юга, составленный Линкольном, и предлагал намного более жесткие условия восстановления статуса каждого южного штата. Линкольн в свое время наложил на этот законопроект «карманное вето», вынудив таким образом сенаторов Уэйда и Дэвиса заново сформулировать свои требования в так называемом Манифесте, гневном документе, требующем дать конгрессу полное право контролировать послевоенное воссоединение. Манифест, опубликованный в Республиканской «Нью-Йорк трибьюн», обозначил линии фронтов, о которых упомянул Уодсворт.

– Значит, бурной? – задумчиво повторил Диллс. – Звучит довольно драматично. – И мысленно добавил: «скорее, мелодраматично».

– По-другому не скажешь, – ответил конгрессмен. – Вы только вдумайтесь, какие силы уже приведены в движение. – Он начал загибать пальцы, подсчитывая. – Как в палате представителей, так и в сенате мы успешно отказали в местах избранным представителям штатов-предателей. Согласия этих штатов со скромными требованиями президента недостаточно для того, чтобы загладить преступление, которое они совершили. Ни в коей мере. Второе – мы организовали объединенный комитет по реконструкции…

– Комитет пятнадцати. Прямой вызов мистеру Джонсону. Но разве он создан как исключительно радикальный орган? Большинство его членов придерживаются умеренных или консервативных взглядов. Да и сам председатель, сенатор Фессенден, уж совсем не радикал.

– Да будет вам, Джаспер! Разве можно усомниться в политике комитета, если в него входят такие люди, как Тад Стивенс и Сэм Стаут? Далее… – Он загнул еще один палец. – Лайман Трамбулл готовится внести в сенат законопроект о продлении работы Бюро по делам освобожденных. Если это не взбесит мистера Случайность[21], то я – Боб Ли.

– С этим я соглашусь, – кивнул Диллс.