Рай милостью Божией. Обретение

На кухне Эстер кормила маленького Трейса-Эйбла Джентри, которому завтра исполнялось два года. Этот пухленький карапуз с иссиня-голубыми глазами во всем был копией отца и унаследовал от Китти лишь копну черных, как у Майкла, волос. Иногда Китти удивлялась, как это ей удалось родить двух сыновей, столь похожих на своих отцов, и благодарила Бога за это.

Мальчуган улыбнулся матери, обнажив зубки, сполз со стула и, протянув ручки, заковылял к Китти. Как и Роман, он был очень неразговорчив: мог произнести только «папа», «мама» да «Мишка». Поставив ведро с молоком, Китти крепко обняла малыша и высоко подняла его на руках. Сейчас она думала о Майкле, бегущем вприпрыжку к стоявшему у костра Роману, о Мишке, который с лаем бросился за ним вдогонку, об этой чудесной земле, о реке и о своем новом доме.

— Господи, Эстер, — вырвалось у нее, — как мне хорошо здесь!

Эстер, смахивая крошки со стола, выпрямилась и улыбнулась.

— Мне тоже, — сказала она непривычно мягким голосом.

Уже поздно вечером мужчины собрались за круглым столом в столовой и по приглашению Романа живо разобрали стоявшие на полке оловянные кружки. По кругу пошел кувшин с виски.

— Клянусь Вечным Отцом, — начал Исаак Шелби, — нам не дают покоя как домашние дела, так и все остальные! Индейцы на севере присмирели — ждут своего часа, — но теперь эти проклятые испанцы закрыли нам доступ к Миссисипи и лишили права отправлять на плотах товары в Новый Орлеан на выгодные рынки… Джентльмены, мне кажется, что единственный выход из такой ситуации — провозгласить Кентукки штатом, ибо у нашей матери, штата Виргиния, так много дел, что ей некогда заниматься нашими проблемами.

— Вы тоже придерживаетесь этого мнения? — спросил Романа генерал Уилкинсон.

— Да, и об этом всем хорошо известно. Этот вопрос встанет во главу угла на выборах в следующем месяце, на которых будут названы делегаты августовского конвента.

— Насколько я понимаю, именно вы выставляете свою кандидатуру на выборах в вашем округе? — спросил Уилкинсон.

Роман кивнул.

— А вы, генерал? Вы прожили здесь около года. Вероятно, у вас сложилось и собственное мнение по этому вопросу.

— Ну… — Уилкинсон подался вперед, положив локти на вишневую скатерть, и одарил присутствующих своей чарующей улыбкой. — Никто из нас не сомневается, что Кентукки ожидает блестящее будущее. Тот курс, которому ваш край должен следовать и впредь, выработают люди значительно опытнее и старше меня. Но несомненно одно: первым шагом должно стать отделение от Виргинии, и с этим я целиком согласен.

— Но многие придерживаются другого мнения, — возразил ему кто-то из делегатов майского конвента, — и считают, что выход из-под эгиды Виргинии означает гибель округа.

— Джентльмены! — Уилкинсон не спеша попыхивал своей трубочкой, украшенной резьбой и длинным мундштуком. — Мне кажется, что проблема индейской угрозы разрешится сама собой: растущее численное превосходство белых отныне не позволит дикарям действовать безнаказанно.

— А ты, Дэниэл, почему до сих пор молчишь? — с расстановкой произнес с дальнего конца стола Генри Портер. — Что скажешь по поводу идеи сделать наш край штатом?

Дэниэл небрежно покачал головой:

— Я не обладаю талантом политика, да у меня и нет к ней вкуса, Генри. Все эти дела я переадресовываю Роману.

Роман, взглянув на Дэниэла, которому было уже за пятьдесят, вдруг почувствовал щемящую глубинную боль: последние годы круто обошлись с ним, но Дэниэл не собирался сдаваться. По крайней мере, внешне…

Недавно Роман хотел одолжить своему старому другу денег, но Дэниэл наотрез отказался.

Наверху над кухней все затихло.

— Майкл пошел спать с мужчинами и со старшими мальчиками? — спросила Ребекка.

Китти с улыбкой кивнула:

— Он упросил Романа позволить ему ночевать в амбаре. Иначе ему пришлось бы спать в одной кровати с Трейсом, а тот наверняка обмочил бы его ночью.

Ребекка засмеялась:

— И Роман уступил.

— Да. Он балует и того и другого.

— Кажется, он совсем не делает между ними различия…

— Абсолютно! Глядя на них, можно подумать, что Майкл его родной сын. Но это понятно: Каллен ведь был его другом…

— Ну а что с дочерью Романа Хелли? — спросила Ребекка. — Ты что-нибудь знаешь о ней?

Китти вспомнила о полученном месяц назад письме, хранящемся в ящике письменного стола Романа.

— Мариэтта сообщает нам о ней один, а иногда два раза в год. — Она тяжело вздохнула. — Мы очень хотим взять ее к себе, ты же знаешь…

Ребекка кивнула.

— Но мы и понятия не имели, как глубоко ранит наше предложение Мариэтту с Сэмюэлом… и даже саму Хелли: она считает их своими настоящими родителями, других не знает. Я была так разочарована, даже обижена, когда он вернулся без девочки. Я так рассчитывала, что она будет жить с нами… Мне всегда хотелось сделать это ради нашей любимой Сары… Но… — оживилась Китти, — я обещала Роману родить дюжину и намерена сдержать свое обещание!

Ребекка засмеялась.

— Он так счастлив! — сказала она. — Это сразу видно по его умиротворенному лицу.

— Потому что занимается тем, чем хочет.