Рай на краю океана

— Ах, Кура, милочка, возможно, однажды мы говорили об этом… точнее сказать, мечтали об этом. Но ты ведь не рассчитывала на это всерьез? Послушай, Кура, у меня у самого еще нет ангажемента…

Родерик с неудовольствием отметил, что вокруг них начали останавливаться танцующие пары. Спор с Курой привлек всеобщее внимание. Вообще-то, он представлял себе все иначе.

— Но я найду ангажемент, — самоуверенно произнесла Кура. — Это не может быть настолько трудно. Ты сам говорил, что я не просто немного талантлива!

Родерик закатил глаза.

— Боже мой, Кура, за последние несколько месяцев «немного» — это слишком сильно сказано. Конечно, у тебя есть талант, вот только… Послушай, в Новой Зеландии ты действительно великолепна, но там… Одни только консерватории в Англии каждый год выпускают дюжины певиц.

— Ты хочешь сказать, что я не лучше, чем дюжины других? Но все эти месяцы… — Кура растерялась.

— У тебя действительно милый голос. В этой труппе, состоящей из скорее… нерадивых певцов… — Среди слушателей разразилась буря, но Родерик не обращал на это внимания. — В этой труппе ты, возможно, несколько выделяешься. Но опера? Правда, малышка, ты заблуждаешься.

Кура стояла одна, как остров, среди возмущенных, кричащих коллег. Если бы она была в состоянии что-либо понимать, то услышала бы, как Сабина и некоторые другие поддерживают ее и хвалят ее голос. Но она была убита словами Родерика. Неужели она так ошиблась в нем? Неужели он так беззастенчиво лгал только затем, чтобы заманить ее в постель? Неужели овации публики ничего не стоили, потому что какие-то третьеклассные певцы-дилетанты насиловали бельканто?

Кура одернула себя. Нет, этого не может быть, этого не должно быть!

— И послушай, Кура, дитя мое, ты еще очень юна, — милосердно прибавил Родерик. — Твой голос еще развивается. Если ты, может быть, для начала…

— Где же? — холодно поинтересовалась Кура. — Здесь нет консерватории.

— Ах, девочка, консерватория… кто об этом говорит? Но в рамках своих ограниченных возможностей ты способна доставлять людям много радости…

— В рамках моих ограниченных возможностей? — Кура словно выплевывала каждое слово. — А что насчет твоих ограниченных возможностей? Думаешь, я глухая? Думаешь, я не заметила, что пиано ты не можешь удержать ни единого звука, который хоть немного выше ля? И что ты слегка изменяешь каждую арию, чтобы великому Родерику Барристеру было легче ее петь?

Люди вокруг смеялись; некоторые даже аплодировали.

— Пожалуй, мои границы несколько шире! — ликовала Кура.

Барристер смиренно пожал плечами.

— Если ты так считаешь. Я не могу помешать тебе попробовать свои силы в Европе. Наверняка тебе хватит денег на билет…

Он очень надеялся, что она не станет пытаться. Шесть недель путешествия с шипящей от злости Курой на одном корабле, скорее всего, должны были превратить его жизнь в ад.

Кура задумалась. Денег, которые она заработала, не хватало. Только на путешествие; и ни пенни больше, чтобы продержаться в Англии первое время, пока найдется ангажемент.

Конечно же, можно попросить денег у Гвинейры. Если она признается, что Родерик не захотел ее брать. Если она согласится с Марамой относительно оценки ее образования. Если покается…

— Я все равно еще буду стоять на сцене, когда ты уже будешь годиться только на то, чтобы таскать реквизит! — выдавила из себя она. — В Англии, во всем мире! — Она отвернулась и бросилась прочь.

— Прекрасно, что ты ему это устроила! — прошептала ей Бригитта.

— Не позволяй себя обмануть! — заметила Сабина и думала добавить еще пару советов, но Кура не захотела ее слушать.

Она вообще никого и ничего больше не хотела слушать. Ей нужно было побыть одной. Она не могла больше видеть Родерика. Точнее говоря, она не хотела его видеть! Впрочем, корабль, отправляющийся в Англию, еще не прибыл даже в Литтелтон; труппа могла просидеть в отеле в Крайстчерче еще не один день.

Ничего не видя из-за навернувшихся на глаза слез, Кура бежала по коридору в свою комнату. Нужно собирать вещи и уходить. Как можно скорее.

На следующий день Кура ни свет ни заря была уже в конюшне, где можно было взять напрокат лошадь, и интересовалась, есть ли свободная. Карета Гвинейры еще стояла здесь; судя по всему, ее бабушка и Марама тоже ночевали в отеле «Уайт Харт», но Кура не хотела опускаться до того, чтобы обсуждать с ними сложившуюся ситуацию. Ночью она приняла решение, что с этого момента займется организацией турне, которое проведет одна, точнее, повторит. Ведь публика любила ее! Наверняка люди обрадуются возможности услышать ее еще раз. А денег ей хватит на то, чтобы взять небольшую повозку, лошадь и напечатать несколько плакатов. Для начала этого должно хватить. С этого времени она будет зарабатывать намного больше, чем до сих пор; она ведь сможет забрать себе всю выручку с концерта.