Рай на краю океана

Хизер Редклифф ответила почти сразу же. Она выразила свою радость по поводу того, что Уильям нашел Куру, а идея помочь своей бывшей ученице на пути к успеху показалась ей восхитительной. В конце концов, она всегда верила в Куру и с удовольствием расскажет об этом местной прессе. Кстати, она уже упоминала о ней – во время последнего приема по поводу освящения нового крыла больницы. Хизер давно уже занималась общественной деятельностью. Но, конечно же, искусство больше соответствует ее характеру; это Уильям подметил совершенно верно! И, разумеется, культурное общество Бленема с нетерпением ждет возможности познакомиться с Курой-маро-тини. Причем она, Хизер, будет очень и очень рада повидаться по такому случаю и с самим Уильямом…

Уильям улыбнулся. Читая Куре письмо Хизер, последнее предложение он опустил. В любом случае трогательная будущая меценатка уже забронировала концертный зал. В лучшем отеле города, примерно на сто пятьдесят мест. А за день до выступления мистер и миссис Редклифф будут иметь честь лично представить музыкантов влиятельным людям города Бленема.

– Ну вот, Кура, надеюсь, воскресенье, 2 сентября, тебе подойдет? Осталось только спеть! – заметил Уильям.

Глаза Куры сверкали неземной радостью. Такой сияющей изнутри Уильям не видел ее с самой свадьбы. И она никогда еще не целовала его так счастливо и искренне. Уильям ответил на поцелуй, облегченно вздохнув. Он знал, что тем самым Кура прощает ему все. Ложь и политику сдержанности до свадьбы, нежелательную беременность, которая должна была окончательно привязать ее к Киворд-Стейшн, – и даже измену с Хизер Уитерспун. Уильям и Кура начинали заново, и на этот раз все будет так великолепно, как того хотелось Куре. Если бы только не этот Калев. Он сидел рядом с ними и, когда Уильям прочел письмо Хизер, не улыбнулся, а побледнел.

И вообще, в последнее время Калев Уильяму не нравился. Он становился все более небрежен, настолько часто промахивался по клавишам, что в конце концов на него набросилась даже Кура. В принципе, Калев мог более-менее расслабиться, только когда выпивал один-два бокала виски и наверняка знал, что в этот день Уильяму не придет ответ от подающей надежды меценатки. Но вот письмо от Хизер пришло. Ситуация сразу стала серьезной. Калев удалился в туалет, бормоча под нос извинения. Вернулся он еще более подавленным.

– Эти сто пятьдесят мест… их ведь никогда не раскупят полностью, правда? – спросил он, поигрывая своим вновь опустевшим бокалом.

Уильям задумался, соврать или не стоит, но понял, что смысла в этом нет. Калев должен осознать свою задачу.

– Бленем считается прогрессивным городом, Калев, но, между нами, это просто дыра. Чуть побольше, чем Греймут, чуть более развит. Но это не Лондон. Культурных мероприятий в Бленеме немного. И если одна из видных дам города хочет представить пару музыкантов, то… люди будут вырывать билеты на представление друг у друга из рук! Возможно, в тот же день вы дадите еще один концерт.

– Но…

– Радуйся же, Калев! – воскликнула Кура. – И если ты не можешь радоваться от страха, то подумай о том, что будет потом! Тебя признают настоящим музыкантом. Ты сможешь жить, как тебе хочется, Калев! Подумай об альтернативе…

– Да, – слабым голосом произнес Калев. – Я смогу жить, как того захочу…

Казалось, он действительно задумался, но Уильям почувствовал вдруг тот же страх, который звучал в голосе Калева.

День помолвки Тима и Лейни приближался, и Илейн казалось, что она остается единственным спокойным островком в смятенном водовороте событий. Нелли Ламберт была на нервах уже не первую неделю и проводила дни, планируя, как украсить зал и в какой очередности подавать блюда. Или же лучше устроить буфет? Она заказала капеллу, которая должна была играть во время танцев, хотя ей самой это казалось немного неуместным, поскольку Тим и Лейни, конечно же, не могли открыть мероприятие танцем. Тим занимался как оголтелый, чтобы все же суметь сделать это. Бедный Роли, оставаясь при нем медбратом, заодно стал партнером по танцам.