Рай на краю океана

– Еще осталось выучить несколько танцевальных шагов, а потом можно венчаться. Не размышляй слишком долго! 15 сентября отходит корабль в Лондон. Мы могли бы быть в Англии самое большее через шесть недель.

На это Илейн ничего не сказала. Она исподтишка наблюдала за Калевом Биллером и Флёренс Уэбер.

– Что происходит между ними? – спросила она Куру. – Ничего не могу с собой поделать, но все это выглядит чертовски официально!

Уильям проследил за взглядами жены и Лейни.

– Это выглядит опасно. Но смотри, вот он идет. В случае чего молчи, Кура! Что бы ты ни сделала, город все спишет на ревность…

Калев Биллер действительно отошел от Флёренс и, потупив взгляд, приблизился к группе. Может быть, он выбрал этот момент, чтобы не оставаться наедине с Курой и Уильямом. Флёренс смотрела ему вслед с некоторой тревогой, но в то же время ликующе.

– Кура, Уильям, Лейни… Как дела, Тим?

Тим улыбнулся.

– Я бы сказал, получше, чем у вас. Вы с таким несчастным видом протащились по церкви под руку со своей Флёренс…

– С каких это пор она «его Флёренс»? – поинтересовалась Кура.

Калев покраснел.

– Что ж, как бы выразиться… Итак, мы с Флёренс вчера обручились.

Уильям не особенно сильно удивился. А Тим и подавно. Зато девушки уставились на Калева в совершеннейшем недоумении.

– Дело в том, Кура, что мы с ней поговорили, – нарушил неловкое молчание Калев, – так сказать, по душам. И она не возражает…

– Против чего она не возражает? Что ты го…

– Кура, прошу! – перебил ее Уильям.

– Флёренс сказала, что в браке предоставит мне полную свободу, если за это я… в общем, дам ей возможность больше участвовать в управлении рудником, чем обычно принято для женщин…

– Я не сомневаюсь, что у нее это прекрасно получится, – приветливо заметил Тим. – В этом случае могу только поздравить рудник Биллера. Впрочем, сами вы выглядите не особенно счастливым.

– Ну, тут такое дело… – неуверенно произнес Калев. – Но потом я смогу посвятить себя всем своим… интересам. Музыке, искусству, культуре маори. Меня интересует ведь не только музыка, ты же знаешь, Кура. Я буду, так сказать… частным ученым…

– Прекрасно, – решительно оборвал Уильям бормотания Калева. – Мы как раз об этом говорили. Каждый должен жить так, как ему хочется. Может быть, вы и дальше будете заниматься аранжировкой песен вместе с Курой. Мои искренние поздравления. Но ведь вы не бросите нас на произвол судьбы с концертом в Бленеме, Калев? Мы полагаемся на вас, так быстро нам замену не найти.

Калев закусил губу. Было видно, что он борется с собой. А потом он покачал головой.

– Мне очень жаль… Кура, Уильям. Но я не могу. Я пытался, честно, но ведь вы сами видите, я даже в ноты перестал попадать. Нервозность поедает меня изнутри. Я не создан для этого. И Флёренс тоже считает, что…

– Давай, спиши все на Флёренс! – рассерженно заявила Кура. – Тогда тебе не придется признать, что ты не только голубой, но к тому же еще и трус. В первую очередь трус! Остальное не так страшно.

Илейн придвинулась ближе к Тиму.

– А что такое «голубой»? – шепотом спросила она.

Тим едва не расхохотался, в то время как Кура с трудом сдерживала слезы. Впервые в жизни, сколько знала ее Лейни, да еще на людях. Она всхлипывала отчаянно, безудержно, и Лейни не узнавала обычно такую холодную, самоуверенную девушку.

– Ты ломаешь мне жизнь, Калев, ты знаешь об этом? Если мы сейчас отменим концерт… такого шанса больше не будет! Проклятье, я спланировала за тебя все! Вся программа изначально задумывалась так, чтобы представить тебя как музыканта! Я не бросила тебя на произвол судьбы, когда тебе нужно было поиграть в «жениха Куры»! А ты…

– Мне очень жаль, Кура, – потупившись, произнес Калев. Чувствовалось, что ему крайне неловко перед девушкой. – Мне действительно очень жаль.

И с этими словами он отвернулся. Когда он возвращался к своей семье, казалось, с плеч его спал тяжеленный груз. Флёренс взяла его под руку – и, сумев проявить достаточно такта, не бросила ликующий взгляд на Куру.

– Неужели вы действительно не сможете найти замену? – спросил Тим. Кура ему не очень-то нравилась, но, увидев, как отчаянно она рыдает, испытал искреннее сочувствие.

– За три недели? На Западном побережье? Разве что в Бленеме, если уедем сейчас же. Но тогда пропадет очарование новизны. Если мы объявимся там, не имея концепции, с местным пианистом, с которым не успели сыграться… – Уильям покачал головой.

– Могла бы сыграть мисс Хизер, – с надеждой произнесла Кура.

– Но не станет. Она только распробовала карьеру мецената от искусства. Тут уже на сцену не выйдешь! Что скажет на это ее супруг? Забудь об этом, Кура! – Уильям обнял жену.

Илейн закусила губу.

– А я еще никогда не слышала музыку, которую вы играете… – произнесла она. – Но неужели это действительно настолько трудно? Я имею в виду партию фортепьяно…

Кура посмотрела на нее, и Илейн увидела блеск надежды в ее глазах.

– Не так уж и сложно. Иногда весьма нетрадиционно, иногда довольно быстрые пассажи. Во всяком случае нужно иметь в багаже хотя бы пару лет опыта игры на пианино.