Рай на краю океана

– У тебя всегда была слабость к танцовщицам, – вздохнула Сабина. – Бригитта и Стефани из-за тебя друг другу глаза готовы выцарапать. Будь немного сдержаннее… А теперь иди гримируйся, пора! «Туман» хочет, чтобы его развлекали!

Труппа давала отрывки из «Волшебной флейты», «Кармен» и «Трубадура», причем в последнем случае они играли знаменитый квартет из финальной сцены, который в ансамбле никто по-настоящему не знал. Особенно же меццо-сопрано труппы, молодая девушка, которая, вообще-то, больше танцевала и лишь немного училась пению; партию Азучены она пела просто ужасно. Впрочем, ее почти не было слышно, поскольку мужчины изо всех сил пытались петь если уж не красиво, то хотя бы громко. Из-за этого Сабина уже не однажды заявляла, что в следующий раз выйдет выступать в берушах, хуже сделать ее Леонору в принципе невозможно.

Правда, среди благожелательной публики Крайстчерча лишь одна слушательница обратила внимание на слабость выступления, поскольку сосредоточилась на женских голосах. Значит, это опера? И больше ничего не нужно, чтобы выступать с международным ансамблем? С одной стороны, Кура была разочарована, с другой – в ней снова затеплилась надежда. Эта девушка, которая сейчас с трудом пела Азучену, а до того, словно ворона, прокаркала партию Кармен, и близко не могла сравниться с ее собственными данными! А сопрано! Однако тенор Куре понравился. Хорош, тоже попадает не во все ноты, но, возможно, дело в том, что у него слабая партнерша. В любом случае сердце Куры затрепетало – больше всего ей хотелось запеть, когда его Кармен самым жалким образом потерпела в дуэте поражение, и даже предполагала, что сможет спеть Памину лучше, чем эта Сабина. Кроме того, мужчина выглядел хорошо, в точности так, как она всегда представляла себе Манрико и Памино, или как их там всех зовут. Кура знала, что это третьеклассное представление, но никогда прежде она не испытывала такого сильного желания стоять на сцене, как в этот день.

Хизер Уитерспун тоже могла оценить качество пения, однако она была целиком и полностью поглощена своей влюбленностью. Уильям сидел между ней и Курой – и как же легко было представить, что он принадлежит ей! А потом он пойдет с ней на прием, который Джон Гринвуд устраивал для отдельных гостей и певцов. Но туда были приглашены, конечно же, только Уильям с Курой. Несмотря на это, целых два часа Хизер казалось, что она находится в другом мире, и ей было все равно, попадают эти люди в ноты или нет.

Во время устроенного Гринвудом приема Уильяму очень не хватало ее общества. Ему было смертельно скучно, поскольку, кроме Гринвудов, там практически не было интересных людей. Судя по всему, «овечьи бароны» равнин, по крайней мере во время стрижки овец, не очень сильно интересовались пением и танцами. К Ричлэндам, как сообщил Джордж, недавно пришли стригали.

– Потом, наверное, пойдут в Киворд-Стейшн, – произнес торговец. – Разве ваша помощь не понадобится, мистер Мартин?

Уильям слегка покраснел. Гвинейра действительно не сказала ему ни слова о том, что вот-вот начнется стрижка. Возможно, это была очередная попытка отстранить его. К тому моменту, как он вернется, все животные будут в загонах и готовы к стрижке, и работники начнут снова трепать языками, болтая о том, что молодой господин предпочитает слушать оперы, нежели работать.

Уильям кипел от гнева, а поведение Куры не способствовало тому, чтобы успокоить его. Вместо того чтобы оставаться рядом, как она чаще всего и поступала ввиду отсутствия интереса к другим гостям, Кура сегодня порхала от одного певца к другому. Особенно ей понравился темноволосый красавец.

– Правда? Вы поете, мисс?.. – как раз спрашивал мужчина с тем жадным выражением, которое появлялось на лице любого представителя мужского пола в присутствии Куры.

– Уорден… то есть нет, Мартин. Миссис Мартин. – В последний момент Кура, похоже, вспомнила о своем семейном положении.

Казалось, певец был разочарован. Уильям же готов был избить Куру.

Он спросил себя, продолжать ли слушать разговор, однако потом передумал и решил не мучиться. Вместо этого он направился к бару. Виски развеселит его. А за Курой можно следить и оттуда. Ревности Уильям при этом не испытывал; он знал, что Кура потрясает любого мужчину с первого взгляда. Почему в случае с этим певцом все должно быть иначе? А если он будет вызывать всякого, кто бросает на Куру жадные взгляды, то спать будет некогда от драк и дуэлей. Уильям полагался на Куру: если уж она не пускает в постель его, то не станет внимать просьбам другого. А как только она выйдет из комнаты, он снова будет рядом, уже хотя бы ради того, чтобы ей не пришло в голову запереть их общий номер в отеле.

Тем временем Кура улыбалась Родерику. От ее улыбки захватывало дух.

– Я хотела стать певицей. У меня меццо-сопрано. Но потом у меня приключилась любовь…