Рай на заказ

Я же видел искаженное от ярости лицо и брызги слюны, когда он вопил: «В тюрьму этого клоуна! Вы слышите, я — близкий друг мэра!»

Мне вспомнились слова Сивиллины: «Он ненавидит все человечество. Если бы он мог убить всех, то был бы совершенно счастлив».

На экране появилась надпись мелкими буквами, которая сообщала зрителям, что на экране «ДОКТОР МАКСИМИЛИАН ФОН ШВАРЦ, СПЕЦИАЛИСТ ПО ХИМИИ ЛЮБВИ».

11. ТАМ, ГДЕ РОЖДАЮТСЯ АНЕКДОТЫ (будущее возможное)

«...а тот ему говорит: ну разумеется, дорогой мой, поэтому он и держит все в страшном секрете! Вы же понимаете!»

Взрыв смеха. Дружные аплодисменты зрителей, заполнивших зал «Олимпия». В едином порыве все вскочили и принялись скандировать: «Тристан! Тристан!», «Еще! Еще!»

Комик скромно отступил вглубь сцены, вытер лоб, почтительно поклонился и вскинул руку в победном жесте. Толпа не умолкала: «Еще! Еще!» Актер продолжал кланяться и посылать воздушные поцелуи и наконец скрылся за кулисами.

К нему подошел журналист, чтобы попросить интервью. Тристан Маньяр даже не взглянул на него. Юные поклонники просили автограф — он проскочил мимо. Вошел в уборную, полную цветов, и захлопнул дверь перед самым носом снимавшего его оператора.

Встав перед зеркалом, освещенным желтыми лампами, Тристан стал нервными движениями стирать грим. В этот момент к нему зашел его импресарио и продюсер Жан-Мишель Петросян.

— Ты был великолепен! Ве-ли-ко-ле-пен! Но тебе, пожалуй, стоит еще раз выйти, они там как с цепи сорвались. Зовут тебя на бис! Покажи им скетч о забывчивой консьержке. Это безотказно работает. Им понравится.

— Чтоб им провалиться.

— Ты что, не слышишь их? Это же триумф! Кажется, в зале сам министр культуры.

— Наплевать.

Издалека доносился гул, вырывавшийся из сотен глоток, которые хором скандировали коллективную мантру: «Еще!»

— Да ты их так завел, что они сейчас все разнесут! Тристан, ты — их кумир! Они в восторге от тебя.

— Я их презираю.

— Подумай о карьере. Подумай о них. Подумай о бассейне на твоей новой вилле.

— То, что я думаю, лучше всего выражается словами: «Мне начхать». Начхать на карьеру. Начхать на публику. Начхать на бассейн.

Жан-Мишель Петросян молчал, с удивлением глядя на артиста. Тристан решительно продолжал:

— Начхать на министра. На публику. На триумф. На славу, богатство и эти цветы, от которых разит пачули. Мне плевать на все это.

— Тристан, в чем дело?

Жан-Мишель Петросян прикурил сигарету и протянул ее комику, но тот оттолкнул его руку. Петросян насыпал дорожку кокаина, но Тристан сдул порошок со стола, и облачко кокаина медленно осело на пол уборной. Жан-Мишель чихнул:

— Что ты делаешь! Это же чистейший товар!

— Сожалею, Джимми. Похоже, ты все еще не понял. Я все бросаю. Правда. Надоело. Я занимаюсь этим уже семь лет, и с меня хватит. Довольно!

— Семь лет славы!

— Семь лет надувательства.

Они смерили друг друга взглядом. Жан-Мишель Петросян был довольно тучным мужчиной с седыми висками и густыми бровями. Его черная рубашка была расстегнута до половины, обнажая грудь, заросшую курчавыми волосами.

Тристан Маньяр был худым, с длинным носом и волосами дыбом, в которые он втирал гель перед представлением.

— Что с тобой происходит, Тристан? Что не так? — недоумевал Петросян, садясь напротив актера. — Мне-то ты можешь сказать, я же на твоей стороне.

— Ты действительно хочешь знать, что происходит? Ты хочешь это знать, Джимми? — Комик криво улыбнулся и ткнул продюсера пальцем в грудь: — Я скажу тебе, что не так. Анекдоты, которые все эти семь лет я травил тут по вечерам... Что ж, придется сказать как есть! Это не я их придумал! Вот что не так!

— Тристан, я не понял. Это же просто... анекдоты!

— Я продаю людям что-то, но даже не знаю, откуда оно взялось. Я смешу зрителей историями, которые не я сочинил, но я рассказываю их так, как будто они мои собственные. Я чувствую себя жуликом! Вот что не так. Они думают, что я талантлив, а на самом деле талантлив кто-то другой! Тот, кто сочинил эти маленькие шедевры! Вовсе не я!

Продюсер дружески хлопнул актера по плечу:

— Ну что ты, в самом деле. Эти шутки написаны авторами, которые работают на тебя. И что? Авторы довольны, ведь ты приносишь им бешеные проценты. Все мечтают писать для тебя.

— Ложь! Это вовсе не они! Они просто собирают анекдоты и совершенно ничего не придумывают сами. Они тоже жулики!

— Тристан, так делают все юмористы! С начала времен! Ты прекрасно знаешь, что даже самые великие из них присваивали себе анекдоты, которые просто носились в воздухе.

— Но черт возьми! Кто придумал эти носящиеся в воздухе анекдоты? КТО?!

— Ну я не знаю... люди.

— Какие люди? Мне нужны имена!

Жан-Мишель Петросян наконец придумал, что сказать, чтобы успокоить своего подопечного: