Рай: правила выживания

  И тут меня ожидало новое открытие. Из соседнего номера раздавались громкие голоса. Слова на самом деле были слышны отчётливо, и по интонациям я смогла различить Таню и Лену. Да и суть была мне уже знакома - Брунгильда опять требовала пресечь на корню музыкальную заразу. Ей-ё, значит, я зря сегодня палилась, повышенная звукопроницаемость существует, но она - слегка односторонняя.

  Я наскоро высушила волосы - кстати, Машины волосы та ещё головная боль - и вышла, услышав, как Таня напутствует подругу: "Иди и без результата не возвращайся".

  Вовремя вышла, потому что Лена, видимо, решила отсидеться у меня. Я впустила жертву дружбы, но её словам удивилась.

  - Маш, - начала она просительно, - меня Таня просит к мальчикам сходить на репетицию. Пойдём со мной, а?

  - Лен, Таня ведь просила, чтобы мы повлияли на ребят в обратную сторону, нет?

  - Таня сама не понимает, о чём просит, - сердито сказала Лена. - Для Влада музыка - глоток свежей воды. Да что я тебе объясняю, ты и так знаешь. Если Тане надо, пусть сама идёт и запрещает. Я со своим парнем ругаться не собираюсь.

  - Ну... Ладно. Но что я там буду делать?

  - То же, что и раньше! - воскликнула обрадованная Лена. - Помнишь, как мы в школе ходили к ним на репетиции? Посидим, послушаем, вспомним старые добрые времена...

  Старые добрые времена? Гм... Никогда не была ценительницей прекрасного, но... Почему бы и нет?

  Так я оказалась в одном из отсеков второй палубы, где добрый капитан Кейст выделил мальчикам помещение для репетиций. Подозреваю, что просил за них Двинятин, никого другого каперанг и слушать бы не стал.

  - Ленка! Машка! Заходите! - обрадовались Солнце и Сетмауэр.

  А Комаровски подошёл к нам, поставив на пол гитару, нежно поцеловал Ленку и, потянувшись с тем же ко мне, насмешливо прошептал:

  - Удивила.

  Делать вид, что не поняла, не потребовалось. Я действительно не поняла, о чём он.

  - Ребят, мы не помешаем? Нас, правда, потом Таня отругает, - я похлопала ресницами. - Но...

  - Машка, забудь, - сказал Кирилл. - У неё в последнее время навязчивая идея. Садитесь, девчонки.

  - А... Тхао и Ингвар не возражают? - продолжила расспросы я, помня о том, что играть с Машиными одноклассниками они стали уже в Академии.

  - Разве можно возражать против присутствия самой Марии Петровой? - нордический блондин Ингвар отставил в сторону какой-то странный, поблескивающий жёлтым металлом инструмент, такой же длинный и тощий, как он сам.

  Инструмент был изогнут на конце, а ещё у него были кнопки по бокам. Обязательно рассмотрю потом поближе.

  - Тхао, ты как, не возражаешь? - спросил Солнце.

  Парнишка, в которого Машка запретила мне влюбляться, поднял голову от какой-то круглой штуки... Кажется, это называется барабан? Словом, он поднял голову и посмотрел на меня своими раскосыми глазами. Улыбнулся и помахал рукой.

  - Не возражает, - перевёл Солнце. - Девчонки, ну садитесь уже! Времени совсем мало!

  - Поехали, парни, - поддержал его Комаровски, вновь вешая себе на шею гитару.

  Сначала какофония звуков оглушила. Потом... я уловила мелодию. Потом... вступил Солнце. Его голос - довольно высокий для парня - мягко обволакивал, пока он пел спокойно. Когда пел эмоционально и громко, голос становился звонче и, одновременно, глубже, и... я, кажется, опять утратила контроль над телом. И вместе с ребятами стала орать легко запоминающийся припев:

  Где же наш последний дом

  Кто расскажет нам о нём

  Хоть когда-нибудь...

  И куда лежит наш путь?*

  Потом я, конечно, поняла, что это было. Машина эйфория плюс моя собственная реакция на уникальный тембр Солнца. Но это было потом.

  Солнце улыбался - казалось, только для меня. И я бы забыла про все свои планы - посмотреть на ребят во время игры, оценить, по возможности, каждого - если бы не странное приветствие Комаровски. Оно зацепилось за что-то в не моей голове и не давало покоя. Так что мы с телом разделили функции. Оно пело и радовалось, а я размышляла и наблюдала.

  Кирилл играл и пел самозабвенно, так же, как Солнце. Тхао стучал по своему... барабану, поглядывая на нас с Леной. Ингвар дудел в свой... своё... блестящее не знаю что, обнимая его длинными тонкими пальцами, как женщину. И как они умудрялись вступать всегда вовремя и в такт? А вот Комаровски...

  Комаровски изображал шоу одного актёра - кривлялся, прыгал вокруг Кирилла и Ингвара, посылал Лене воздушные поцелуи. Но глаза его при этом оставались холодными, а взгляд оценивающим. И смотрел он чаще всего на меня. Ей-ё, Маша, ну почему я не дожала тебя тогда, когда ты не захотела говорить про этого парня, сообщив только, что доверять ему нельзя?

  - Отбой по кораблю, - перекрывая нездешнюю музыку, сообщил бортовой ИИ.

  Лена хихикнула:

  - Как в лагере в седьмом классе.

  Да? Нет, мне лучше помолчать. Мы с телом синхронно вздохнули. Оно всё помнило, только сказать не могло. Мальчишки, конечно же, расходиться не хотели. На то они и мальчишки.

  - А ну его! - азартно выкрикнул Солнце.

  Тхао и Кирилл поддержали, но рассудительный Ингвар сказал:

  - Они закроют отсеки, и будем мы ночевать на полу второй палубы.