Рай: правила выживания (СИ)

— Не-не-не, точно не буду, обещаю, — отмахнулась я.

Очень надеюсь, что Лера на Земле заинтересуется кем-то из сверстников, иначе Анастази рискует. Девчонка способна на такие сюрпризы, что…

— И жить будешь отдельно, — продолжала мулатка.

Уж это само собой.

— Тогда… По рукам?

— По рукам.

Анастази с довольным видом начала разворачиваться, но я ухватила её за ассей.

— Подожди! А зачем тебе это понадобилось? Хочешь сменить имя на Настю Петрову?

— И это тоже, — согласилась она. — Но Мари, раз уж твой отец не стал продвигать в науку тебя, пусть продвинет меня.

И это говорит гений биосинтеза, надежда Земли, "наше будущее", так его и разэдак!

— Тебе не достаточно Проскурина, твоих собственных результатов, того, хотя бы, что тебя взяли в эту экспедицию?!

— Мари, — она посмотрела… с изрядной долей снисходительности, — не будь такой наивной. Только прочные межличностные связи решают в нашей жизни всё. Да, у меня хорошие результаты, но откуда нам знать — вдруг завтра политику внедрения биотехнологий заменят на очередную Новую Землю. Я не хочу остаться не у дел только потому, что вовремя не использовала свой шанс.

— Думаешь, твой шанс…

— Да, Александр Павлович. Проскурин, к сожалению, стар и уже не интересуется девушками…

— А Двинятин?

— Ну, до твоего отца он явно не дотягивает. Да и переводчица вовремя подсуетилась. Нет, Мари, я не в осуждение. Она молодец. Хотя с её возможностями можно было бы выбрать и кого-то получше… Зато теперь он точно не пропадёт — с таким-то тестем!

— Анастази… У тебя такие взрослые взгляды на жизнь… — протянула я.

— А кто не повзрослеет, оставшись в десять лет без родителей? Хорошо, что тётка догадалась сдать меня в интернат с биологическим уклоном. Конечно, не в ваш, тахонговский, но тоже ничего.

Интернатские дети-сироты… Это до сих пор наша общая проблема. Если интернату повезло с директором и преподавателями, они воспитывают замечательных людей. Но не смотря ни на что, такой опыт прививает выпускникам крайне циничные и жесткие взгляды. И это при наличии обостренного чувства справедливости!

Думаю, что Анастази согласилась возиться с Лерой не только, чтобы получить бонус в виде биолога Петрова. Она сочла — не зная подоплёки дела, что с девчонкой поступили несправедливо…

— Так когда я увижу Александра Павловича?

— Думаю, он прилетит дня через два-три, хотя передо мной Загоденн, как ты понимаешь, не отчитывается.

Петров действительно рвался на планету, а упорства ему было не занимать. Но Юджин держался стойко. Нервы сдали у Кейста. Поэтому в последние дни Петрова накачивали не только лекарствами, но и запретами. Клаус рассказывал потом, что биолог собирался провести для студентов лекцию с наглядной демонстрацией того, как надо обращаться с ассеями. Благо, удалось убедить его, что подобная демонстрация уже была проведена в более удачной форме — пока без упоминания моего имени.

Но от встречи с нежно любимым Машиным папой отвертеться не получится. И я поддерживала его скорейшее возвращение обеими руками — ведь с ним вернётся и Клаус с новостями об Андерсене! И наконец на утренней связи были озвучены сроки прилёта аэрокара.

— Возьмёшь с собой мальчишку, он с кейестом здорово навострился, — распоряжался Барбоза. — Предупреждать никого не надо, только Е-ло — чтобы вела себя спокойно и на шею своего любезного Са-шаса не кидалась.

Я хихикнула и сообщила, что тут и без Е-ло довольно желающих. Петров у наших барышень просто нарасхват. Клаус хмыкнул, ещё раз повторил время и отключился.

Садился аэрокар на ту же поляну, которая запомнилась мне по первой встрече с Барбозой. Мы с Киром загодя прилетели на кейесте и поджидали на том расстоянии, которое было призвано оградить "живой" летательный шар мьенгов от вредной турбулентности. Клаус предупредил, чтобы мы не дожидались взлёта аэрокара, а забрали их с биологом сразу же.

И вот настал тот миг, когда я увидела Машиного отца в сознании. Надо сказать, маньячный взгляд, который мне запомнился ещё по первой фотографии, на исхудавшем лице смотрелся ещё более жутко. Но я же не какая-то там барышня из позапрошлого века, и смело пошла навстречу.

— Папа! Как ты?!

— Маша?!! Ну, здравствуй, дочь. Клаус, как это понимать?

— Нормально, Саша. Мы ничего тебе не говорили, чтобы не расстраивать. Разве ты не рад? Ну, Маша, что стоишь, как неродная?

Я подошла ещё на шаг и опять уперлась взглядом в его светлые немигающие глаза. Не знаю, может, это истощение так повлияло, но… он даже ни разу не улыбнулся.

— А это… — Петров прищурился — Ассын светил прямо в лицо, — кажется, Кирилл?

— Здравствуйте, Александр Павлович.

— Ну, давайте грузиться в кейест, — бодрым тоном заявил Клаус. — Кару скоро взлетать, а нас ждут.

— Есть ещё что-то, чего я не знаю? — жестко спросил Петров.

— Дела нас ждут, Саша, великие дела, — тут же исправился Клаус. — И если ты сейчас же не обнимешь свою дочь, у ребенка будет нервный срыв.

Гад! Ещё и подмигнул так хитренько! Не знаю, как у ребенка, а у меня обниматься с этим… как бы папашей… совсем никакого желания.