Рай рядом

Леонид Леонидович, очень большой чин в министерстве, приезжал в санаторий, как правило, в сентябре, в бархатный сезон, всегда с женой. Заглядывал (всегда без жены!) в уютную, всю в цветущих геранях, библиотеку Ирины Николаевны, просматривал периодику, шутил. Задержавшимся в ее владениях отдыхающим полагался чай, и он никогда не отказывался от чашечки. В этом году приехал один и почти сразу поведал, что ушел на пенсию, а его супруга в монастырь. Давно, мол, собиралась.

И пригласил Ирину Николаевну, тоже почти пенсионерку, дважды бабушку, «куда ей захочется»! Конечно, за десятилетия своей очень любимой работы она научилась изящно отклонять подобные предложения. Но в этот раз сидящая у окна дама, тоже любительница бархатного сезона, давняя знакомая, взмолилась:

– Пожалуйста, пожалуйста, возьмите и меня! Какой-то красивый бульвар объявился в городе – так хочется его увидеть! Возьмите надо мной шефство, дорогие мои!

А на желанном бульваре эта толстуха – подсадная утка хитрого Леонида Леонидовича, что ли? – сразу плюхнулась на лавочку, заохала и замахала ручками:

– Пожалуйста, пожалуйста, идите дальше без меня! Просто задыхаюсь в этой жаре! Вот посижу, полюбуюсь зеленью да сама поеду назад. Сама, сама! – закончила скороговоркой, как ушлый персонаж Никиты Михалкова в «Вокзале для двоих».

Ну и пошли дальше с Леонидом Леонидовичем вдвоем! Ирина Николаевна бодрым жестом профессионала-экскурсовода тоже замахала руками направо да налево:

– Вот наши чудесные цветущие олеандры! А вот университет, где очень успешно работает зять, папа моего Тимошки! А как поживают ваши замечательные внуки?

Но степенный разговор о замечательных детях и внуках что-то не клеился. Леонид Леонидович, передвигаясь со скоростью усталой улитки, вдруг резко сменил тему и поведал о душевной пустоте и холоде. И о горячем, очень давнем интересе к прекрасной библиотекарше! И повлек ее к первому же симпатичному кафе.

А там у входа, под цветастым зонтиком, как раз сидел с двумя модными дамочками зять Андрей… Пил кофе.

Он тут же вскочил и, неловко улыбаясь, объявил, что у него и коллег (те согласно закивали) «дырка в расписании». И замолчал, больше не садясь. Потом встрепенулся, подтащил к столику еще два стула для Ирины Николаевны и ее представительного грузного спутника. А сам, что-то такое пробормотав, довольно скоро исчез за пальмами и олеандрами. Его молодицы тоже засобирались, защелкали-зашуршали сумками и косметичками.

– Какая деликатная молодежь, особенно ваш зять! Сразу сообразил, что нужно нас двоих оставить в покое! Так что будем заказывать? – Леонид Леонидович положил пухлую руку (с маникюром!) на запястье Ирины Николаевны. Тихонько пожал…

Возмутил ее этим идиотским замечанием ужасно! Ужасно!

– Да Андрей просто растерялся! Он всегда со мной такой молчун, все больше улыбается… А с Яной так любят друг друга… Дочка, знаете, однажды на пляже из-за чего-то разобиделась, расстроилась и уплыла далеко-далеко. А когда стала возвращаться, Андрюша ее встречает в море, да не с пустыми руками! Стоит на подводной такой буне, параллельно берегу, с мороженым ее любимым! Представляете? Я мужа тоже очень люблю, серебряную свадьбу когда уже отмечали, движемся к золотой!.. Совершенно зря мы с вами эту прогулку затеяли! – голос у Ирины Николаевны чуть дрогнул.

Конечно, не «мы с вами», но обижать людей она не умеет. Только обижаться! В этот раз больше всего обиделась на себя, и надолго. Ну почему, зачем потащилась в город с этим москвичом? А зять? Может, и он не просто так оказался в кафе? Но эти его дамы-коллеги как будто постарше… Поведала о своих мученьях мудрейшей Асечке, подруге детства. Та только улыбнулась:

– Да ладно тебе переживать! Моя старшая на Новый год раз так нашампанилась, что муж потом от соседа ее оттаскивал, обнимались на балконе! И ничего! Живут дружно, любовь у них…

Как же все непросто!

Это кафе в центре еще в советские времена славилось вкусненькими пирожными. Лариса, бывало, бегала туда с подружками после школы. Чудное было времечко, ни о каких диетах и знать не знали! Потом приходила с маленьким Андреем – и вот снова надумала его привести, взрослый сын тот еще сластена. («Ну и я с ним съем одно малюсенькое безе, что ли…»)

Устроились на открытой площадке, рядом кустится что-то пышное, вечнозеленое, детишки бегают, пищат… В двух шагах – ресторан, который некогда удостоился посещения и даже стихотворения молодого Бродского. А спустя годы там же на поэтическом вечере его памяти блистал Михаил Козаков, Ларисин любимец…

По количеству знаменитостей курорт в сезон уступает только столице, и скольких она «взяла на карандаш», зацепила своими улыбчивыми, занятными вопросиками! Но сейчас, рассказывая о них всякие интересности, Лариса слегка нервничала. И даже причину кондитерского приглашения-пиршества присочинила. («Сегодня – четверть века, как я на ТВ. Такой вот тайный юбилей!») Заговорила о деле не сразу. Так, вскользь:

– А как ты смотришь на то, Андрюш… как тебе, если мы с отцом помиримся?

– Как это – помиримся? Я с ним не ссорился! Что это ты о нем вспомнила?