Рай социопата. Сборник рассказов

– Привет! – бойко воскликнул он. – Меня зовут Тринадцатый.

– Здравствуй, а я Сорок Седьмой.

– Я помню тебя. Это ты задавал всякие там вопросы учителю. Куда плывешь?

– Просто так, никуда, – ответил Сорок Седьмой.

– А почему ты такой хмурый?

– Я не хмурый, просто задумался.

– Зачем ты так много думаешь, если это делает тебя хмурым? Я вот никогда не хмурюсь!

– Оно и заметно, – ответил Сорок Седьмой и натянуто улыбнулся. – Так лучше?

– Вот, другое дело! На гуппи стал похож! А то все думаешь да думаешь, как сом какой-то! – с этими словами Тринадцатый быстрее замахал плавниками и скрылся из виду.

После этого разговора Сорок Седьмой, проплывая мимо других рыб, стал натягивать глупую улыбку, чтобы его случайно не заподозрили в задумчивости. Гуппи окончательно решил, что проще будет молчать и со всеми соглашаться, продолжая при этом в тайне ото всех продолжать исследование дивного окружающего мира. Жаль, что времени на это Сорок Седьмому было отведено немного: аквариумные гуппи живут в среднем всего до трех лет.

Повзрослев, Сорок Седьмой устал притворяться, окончательно прекратив общение со своими сородичами. Как ни старался, он не сделал никаких открытий и не смог ничего изменить. Сорок Седьмой вел отшельнический образ жизни, периодически общаясь с сомами. Хоть изредка они и разговаривали с отшельником, к дружбе с ним расположены не были. Сомы между собой-то и не особо дружили, так же, как и не ссорились. Большую часть времени они задумчиво лежали на дне, в тени каменных замков, водорослей и ракушек, устало отводя взгляд от носящихся над ними из стороны в сторону суетных стай гуппи.

***

У окна шестиметровой кухни находился небольшой квадратный стол с помятой и прожженной в некоторых местах сигаретами скатертью. Рядом стояли три деревянные табуретки с сильно расшатанными ножками. Слева от окна журчал небольшой отечественный холодильник, обвешанный парой десятков магнитов. Следом за ним вдоль стены располагалась почерневшая газовая плита с засохшими и въевшимися в металл остатками еды, а затем раковина, заваленная горой немытой посуды. Над столом, холодильником, плитой и раковиной криво висели навесные шкафы. Мебель здесь переживала уже третий или четвертый десяток своих лет. Из под облезающей декоративной пленки, пропитанной жиром и табачным дымом, по частям осыпался прогнивший от плесени советский ДСП. Такая мебель часто встречалась на старых дачах, сохраняя при этом, хоть и ветхий, но практичный вид. Здесь же, на прокуренной кухне, она дышала на ладан и не разваливалась лишь по той причине, что за долгие годы вросла в стену вместе с прогнившими саморезами да спрессованными слоями пыли и плесени. Кухонные обои вписывались в интерьер: они тоже были пропитаны тем же многолетним составом, что и мебель, в связи с чем, сливались с ней в одной отвратительной пятнистой грязно-желтой цветовой гамме. Местами обои были ободраны, и можно было увидеть, что стены кухни когда-то, видимо еще при строительстве, были выкрашены темно-зеленой масляной краской, – такой же, какой выкрашивали стены в вытрезвителях, больницах и следственных изоляторах; подобный дизайн способен на любого нагнать тоску. Немытое, заляпанное окно загораживала штора – рваная и такая же грязная, как все в этом помещении. Единственное, что оставалось хоть немного чистым, – это иконостас под потолком и большой прямоугольный аквариум, стоявший на тумбочке у входа.

Под карнизом на занавеске сидел пузатый таракан. Он совершенно не пугался присутствия людей и внимательно наблюдал за ними, шевеля усиками. За столом, тем временем, сидели двое худощавых мужчин лет пятидесяти. Они готовили стол к обеду: открыли банки с солеными огурцами и шпротами; нарезали колбасу, лук, хлеб; расставили рюмки и разлили по ним прозрачную жидкость из стеклянной бутылки. В пепельнице, находившейся посередине стола, красовалась пирамидка из мятых окурков.

– А зверям своим не нальешь? – махнул головой в сторону аквариума один из мужчин, поднимая в руке наполненную рюмку.

– Да ты чо, Вася, офонарел? Сдохнут сразу, – ответил хозяин квартиры и в два глотка опустошил рюмку, звонко вернув ее на стол.

Друзья закусили заранее приготовленными бутербродами, после чего закурили.

– Заколебали они меня, – продолжил тему хозяин, кивая на аквариум, – дохнут без конца, жрут друг друга. Тупые, как пробки. Чистить его еще постоянно надо. Раньше жена занималась, сейчас все на меня переложила.

– Ну и выкинь его, – предложил свое решение гость. – Чего мучаешься?

Хозяин квартиры громко прокашлялся, после чего, сморщив лоб, снова затянул в легкие табачный дым.

– Да жалко их, слушай. Пусть живут. Успокаивают. Иногда, знаешь, скучно бывает, тоскливо; сядешь тут за столом, закуришь сигаретку и смотришь на них, – как они там плавают, еду делят, дерутся, таращатся на тебя через стекло. Идешь корм сыпать, так они чувствуют, сразу толпой летят наверх, хвостами машут. Не, не выкину, жалко их. Пущай плавают.