Райдзин. Сияние

Гибель Надежды я наблюдал всего пару мгновений. После удара созданным ею кровавым клинком, серая пелена вокруг уплотнилась. Из мглистого ковра под ногами рванулись густые лоскуты тумана, поднимаясь выше и заполняя все вокруг, а я потерял опору под ногами и почувствовал, что куда-то лечу.

Лечу назад, спиной вперед.

Пространство вокруг закрутилось, и на несколько секунд я ощутил себя словно в центрифуге. В животе ухнул комок, по ощущениям я как будто в сорвавшемся с тросов лифте. Туман серой пелены прикрывал нас друг от друга, но звуки через него проходили, пусть и приглушенные, как сквозь вату. Время снова вернулось в привычную скорость – я слышу визг Ангелины и крики да Сильвы.

Продолжался этот полет-падение недолго, всего несколько мгновений, после чего я упал и покатился по земле. Сгруппировался, вскочил на ноги. Осмотрелся заполошно и понял – нахожусь в открытом амфитеатре школы «Аскольд». Круга Стихий здесь больше не было, а вот амфитеатр узнаваем.

Тихо вокруг, спокойно.

Тишину нарушал только долгий стон Ангелины – она лежит, подтянув ноги к груди и прислонив ладони к ушам. При этом кровь с ее рук и волос исчезла – отметил я машинально. Совершенно мимоходом, потому что уже осматривался вокруг и силился понять, куда мы попали.

Тихо вокруг и спокойно.

Как в могиле.

«Альбин?»

Ответа не последовало.

– А это мы где? – проговорил вскочивший на ноги да Сильва, как и я ошеломленно осматривающийся по сторонам.

Голос его звучит негромко, едва слышно. Ощущение, что у меня уши заложило.

На ногах только мы с ним вдвоем. Магнуссон лежит навзничь, только сейчас открыл глаза и пытается проморгаться. Бертезен стоит на четвереньках, на локтях, смотрит на окружающий мир сквозь локоны растрепанной прически.

– Где мы? – снова спросил да Сильва.

Он говорит громче, но голос слышен по-прежнему сквозь вату.

Бертезен поднялась на ноги, посмотрела на меня, на да Сильву.

– Рискну предположить, что мы в аду, – подрагивающим голосом произнесла она, снова глядя на меня.

Я смотрел по сторонам. На Бертезен не смотрел.

Никаких чужих эмоций я больше не ощущаю. Эмпатия пропала. Браслетов-негаторов на мне нет, но сосущее чувство пустоты от отсутствия силы ощущается крайне остро. При этом безо всякой эмпатии я осознал и понял, что приглушенный голос Бертезен дрожит не от волнения, а от испуга.

Глава 3

«Мы в аду», – эхом прозвучали в памяти слова Бертезен.

Осознание случившегося накрыло беспросветной тоской. На миг, чтобы справиться с собой, прикрыл глаза. Легче не стало – перед взором стояла картинка гибели Надежды. Ощущение безнадеги при этом накатило еще сильнее.

В теле появилась слабость, даже болезненная слабость – захотелось лечь, закрыть глаза и будь что будет. Понимая, что происходит что-то неправильное, я приложил немалые усилия перебороть возникшие ощущения. Сжал кулаки до боли и, открыв глаза, снова осмотрелся по сторонам.

Похоже, мы действительно в очень, очень плохом месте. Это, без сомнения, амфитеатр арены школы «Аскольд», только… не в реальном мире. Как будто в черном его отражении, созданной во тьме копии.

Мы оказались по-настоящему в темном месте, в прямом смысле слова.

Царящий вокруг мрак давил, причем буквально – я снова ощутил, как меня накрывает тянущее слабостью чувство беспросветной тоски. Ощущение усиливалось оттого, что я не воспринимаю никакого отклика магической силы. Даже дышать здесь тяжело, под бровями появилась тупая боль и давит на грудь нехватка воздуха. Мрачное небо затянуто серыми облаками, да и вообще все окружающее наблюдаю словно в черно-белом спектре прибора ночного видения.

Вокруг темнота, но не непроглядная. Единственные источники света здесь – это… я вдруг понял, что именно мы вшестером чуть разгоняем Тьму. Только мы в этом странном мире выбиваемся из палитры от черного до серого – яркие пятна цвета на темно-сером фоне. Мы разгоняем Тьму так же, как в компьютерной игре, юнит на экране разгоняет накрывающий местность туман войны. Только мы не настолько ярко светимся, и темный полумрак превращается просто в серую муть, клубящийся вокруг нас мглистый туман.

Чем дальше от нас, тем меньше серого света – очертания трибун амфитеатра уже размыто темнеют, без четкости и контраста. Но можно заметить и понять, что они покрыты, будто черным плющом. Даже без возможности предметно рассмотреть неприятно выглядит; я бы не очень хотел оказаться там. Вот нисколько.

Похоже, что мы – живые гости в этом мертвом мире, куда перед смертью отправила нас Надежда, спасая сначала из Инферно от безносой демонессы, а потом от взрыва в амфитеатре.

Обдумывал это я уже на ходу – преодолевая с каждым шагом слабость и накатывающее бессилие, подходя к Ангелине. Девушка так и лежал на боку, обхватив голову руками и прижав колени к груди, всхлипывая от страха и боли.

Когда я легко коснулся ее плеча, Ангелина вскрикнула и дернулась. Отняв руки от лица, девушка испуганно посмотрела на меня. Видимо, только сейчас до нее дошло, что боль исчезла – как и кровь. В недоумении Ангелина посмотрела на свои ладони, потом схватилась за меня и поднялась на ноги.