Раиет (ЛП)

Резкая команда Господина заставила меня подпрыгнуть, затем он добавил:

— Не смывай с нее мое освобождение. Оставь как есть.

Майя быстро провела меня в боковую комнату и начала приводить в порядок мои волосы и лицо. Когда я посмотрела в зеркало, на моих глазах выступили слезы. След от укуса был окровавленным и глубоким, мои волосы были в беспорядке. Хуже всего было то, что семя Господина, которое он приказал Майе оставить, стекало по моим ногам.

Тошнота подступила к горлу, но я сдержалась. Майя молчала, одевая меня даже быстрее, чем требовал Господин. Я стояла, пока она одевала меня в темно-синее платье с высоким воротом. Материал был красивым, но уже запятнанным семенем, стекающим по моим бедрам, и следом от укуса, ярко выделяющимся на коже.

Когда Майя вдевала мне в уши длинные серьги, наши глаза встретились, и я увидела страх в их темных глубинах. И я поняла, что означал этот взгляд. Он знал. Он знал или, по крайней мере, подозревал, что у меня есть чувства к 901-ому.

Как бы я ни боялась мужчины, ожидающего меня в другой комнате, как бы ни осознавала, что он причинит мне боль самыми ужасными способами, если узнает, как сильно я забочусь о 901-ом, я не могла найти в себе сил, чтобы беспокоиться.

Майя отступила назад и кивнула. Приняв это за знак выйти из комнаты, я так и сделала, низко опустив голову, как любил Господин.

— Ах, — услышала я его громкий шепот. — Ты выглядишь прекрасно.

Мое сердце екнуло, но не от счастья. Оно было в полном замешательстве. Палец Господина коснулся моего подбородка и приподнял мою голову, пока мои глаза не встретились с его. Он улыбался, но в его взгляде все еще оставалась злость.

— Такая красивая, — пробормотал он и наклонился вперед, чтобы запечатлеть долгий, единственный поцелуй на моих губах.

Я задрожала. Старалась не показывать своего гнева, но сдержать его было невозможно.

— Шшш, — успокаивал Господин, отступая назад.

Его губы сжались, затем он сказал:

— Ты шлюха, это то, для чего ты была создана, то, кем я тебя сделал. Это не твоя вина, что ты хочешь, чтобы этот зверь трахал тебя. — Он подходил все ближе и ближе, пока не возвысился надо мной. — Это так? — спросил он ровным и угрожающим тоном. — Ты хочешь, чтобы он трахал тебя, лепесток? Ты хочешь его больше, чем меня?

Я была слишком напугана, чтобы говорить, поэтому промолчала. Это было неправильное решение. Рука Господина схватила меня за плечо и сжимала до тех пор, пока я не вскрикнула.

— Отвечай мне, — прошипел он.

— Нет, Господин, — быстро ответила я. — Я не хочу его.

Хватка Господина ослабла. Когда он посмотрел на меня, на его губах была самая широкая, самая искренняя улыбка. В мгновение ока его гнев исчез, и я почувствовала себя ошеломленной. Его постоянно меняющаяся личность смягчилась до мужчины, который смотрел на меня так, словно я была самой важной женщиной из всех. «Кем я и являлась», — поняла я. Я была у него в руках, а не у 901-го.

Эта мысль причинила мне больше боли, чем я могла бы вынести.

Взяв меня под руку, он повернулся к двери.

— Пойдем. Наши инвесторы ждут нас.

От меня не ускользнуло то, что он назвал их «нашими». Поняла, что в его представлении я снова была его собственностью. Но когда мы вышли за дверь, и Господин повел меня к туннелю бойцов, меня охватило дурное предчувствие. Это был не тот путь, которым мы обычно шли к яме и месту Господина; этот коридор вел к 901-ому. Он вел нас в покои чемпионов.

Я споткнулась, когда Господин потянул меня вперед, непреднамеренно замедляясь. Пыталась сохранить самообладание, когда мы вошли в помещение чемпионов, но мои ноги ослабли, и я не могла сдержать дрожь в руках.

Господин ничего не говорил. Когда мы проходили мимо дверей камер двух других чемпионов, они появились, чтобы посмотреть, кто прибыл. Лицо чемпиона, 140-ого, когда он посмотрел на Господина, покраснело. Его руки сжимали перекладину с невероятной силой. Если бы взглядом можно было убивать, то Господин испустил бы свой последний вздох.

Когда мы подошли к камере 901-ого, он уже ждал за дверью с клинками в руках, готовый к бою. Как и каждую ночь, мое сердце екнуло, когда я увидела его. На нем были черные спортивные штаны, ноги босые. Его грудь блестела от пота. Я знала, что это из-за упражнений, которые он делал, чтобы разогреть мышцы перед боем. Его русые волосы были в беспорядке, но голубые глаза сияли.

Но сразу потускнели, когда он увидел меня под руку с Господином.

Господин же казался спокойным и собранным, но его рука, державшая мою, напряглась до такой степени, что причиняла мне боль. Мои ноздри раздулись, когда я пыталась ее сдержать.

— 901-ый, — самодовольно сказал Господин, подходя ближе к двери камеры.

За последние несколько недель я заметила, что охранники держались на безопасном расстоянии от 901-ого, когда он стоял у двери своей камеры. Майя рассказывала мне, что все его боялись, что он убил нескольких охранников просто ради убийства. Но Господин подошел так близко, что, если бы захотел, 901-ый мог бы причинить ему очень сильную боль. Господин же даже не казался напуганным.