Раиет

Мои глаза сфокусировались на идеально начищенных черных ботинках Господина, его ногах, одетых в лучшие брюки. И я стал ждать. Я ждал, когда он заговорит.

— Я просил тебя на этот раз помедленнее. Я же сказал тебе создать шоу. Ты убиваешь слишком быстро. Ты стоишь мне денег. Никто не приведет своих лучших бойцов, если ты не проявишь элемент слабости. Ты даже намека на свое поражение никому не даешь.

Моя челюсть сжалась от этого резкого выговора. Мои руки крепче сжали Kindjals (кинжалы), висевшие по бокам.

— Я не проигрываю, — буркнул я в ответ.

Ноги Господина приблизились ко мне, и он поднял голову, чтобы посмотреть на меня. Он был высоким, смуглым и широкоплечим. Я был выше, шире в плечах, я был его непобедимым убийцей. Я был грудой разорванных мускулов — он позаботился об этом. Я был воплощением жестокой силы — он создал меня таким. И самое главное: я не испытывал страха — Господин позаботился о том, чтобы я вынес достаточно наказаний, и чтобы страху не было места в моем черном сердце. Он был настолько доскональным в данном вопросе, что теперь я даже не боялся этого мужчины, владеющего мной.

— 901-ый, — упрекнул он, показывая мне, что ярость клокочет под его маской спокойствия. — Ты — мой лучший боец. Мой чемпион. Мой Питбуль, — он подошел ко мне вплотную, — не заставляй меня делать тебе больно.

Он поднял руку, чтобы коснуться меня. Это было то действие, которое всегда вызывало во мне омерзение. Господин медленно провел пальцем по моей щеке. Я замер, когда кончик его пальца пробежал по моим губам и двинулся вниз по груди. По моей татуировке. По моему идентификационному номеру: «901».

Я рискнул посмотреть ему в глаза, пока он, словно зачарованный, уставился на мои чернила. Мои вены наполнились пылающим огнем. Пламя заменило кровь. Потому что Господин был безумным. Он жил только ради господства над нами, своими рабами. В Кровавой Яме он был царем. А хуже всего было то, что он в это верил.

Прочистив горло, Господин отступил назад и опустил руку. Мой взгляд снова переместился на песок под ногами.

— 901-ый, у тебя нет выбора, — выражение его лица изменилось в одно мгновение. — Не заставляй меня наказывать тебя. Это причинит мне боль, если я все же накажу тебя, мой чемпион чемпионов.

Мою кожу покалывало от его слов. Потому что он говорил серьезно. Господин накажет меня. В этом у меня не было сомнений. Его боялись все. Он был хищником, прирожденным убийцей. Он получал удовольствие, причиняя боль своим рабам. И более того, он был в восторге от этого помешательства. Никто не знал, о чем он думал, или являлся ли сегодняшний день тем самым днем, когда он решит убить тебя.

Вся его империя была построена на страхе.

Но я был лишен страха. И был очень важен для него. Я знал это. Он знал это. Все знали это. У меня не было слабостей, которые можно было бы использовать против меня.

И это бесило его больше всего на свете.

Он ждал моей реакции. Сделав глубокий вдох, я ответил:

— Я не буду поддаваться. Я не потерплю поражения.

Он покачал головой и улыбнулся. Но в его улыбке не было и доли веселья. Лишь вызов.

— Вот тут ты ошибаешься, 901-ый. У каждого есть слабость, — он прищурил глаза и добавил: — стоит только найти ее.

Сопротивляясь его командам, я ответил:

— У меня нет слабости. Я не позволяю ее себе. Никогда.

Господин не отреагировал на мои слова. В течение нескольких минут он стоял неподвижно прямо передо мной. Тихий. Задумчивый. Затем отошел в сторону. Этот жест я понял как намек на то, что мне пора уходить.

Когда я поспешил по коридору к своей камере, Господин крикнул:

— Ты сдашься, 901-ый. На этот раз я пощажу тебя за нарушение субординации в отношении меня. Но не думай, что ты застрахован от наказания. Любого можно заменить в Яме. Даже тебя. Всегда может появиться кто-то более сильный и быстрый. Слабость найдется. И уверяю, я применю ее против тебя.

Я замер. Его холодный, безжизненный голос медленно прошелся по моей коже. Шаги Господина стали приближаться, легкий стук его туфель по песку резал приторную тишину и доносился до того места, где я стоял. На мгновение он задержался, утверждая свою власть надо мной. Затем, наконец, ушел.

Когда он отошел достаточно далеко от меня, я прислонился к стене своей камеры. Его слова проносились в моих мыслях, вызывая отвращение. Я скривил губы в полной ненависти к нему.

Уже давно решил: что бы он ни говорил и ни делал, я не позволю ему сломить себя. Я не стану убивать своих соперников медленнее, и уж тем более не стану «устраивать шоу»: симулировать неудачу и скрывать свою истинную силу, которой наделено мое тело. И что еще важнее я не покажу свою слабость. За двадцать один год, проведенный в этой дыре, я ни разу не показал свою слабость. Потому что это была чертова Кровавая Яма. Слабые мужчины умирали. Чемпионы проигрывали. Выживали лишь самые жестокие убийцы.

И я тоже умру на этом песке, но не раньше, чем Господин приведет мне кого-то, кто будет достойным и таким же безжалостным, как я, чтобы остановить мое сердце. Тогда и только тогда я испущу свой последний вздох.