Раймон и Армель

Некоторое время оба молчали. — Говоря по правде, я хотел узнать, как ты живешь, Армель. Ведь мы давно не виделись! И как-то так получилось, что кроме святого отца, спросить больше некого. — Теперь ты можешь спросить у меня самой. — Можно мне сначала поздравить тебя? Я слышал, что в замке отца тебе живется хорошо, а главное — ты заняла положение, которого с рождения была лишена. — Да, — ответила она немного жестче. — Теперь я окружена любовью, и к тому же убедилась, что такое положение дает человеку многое. Его даже могут начать уважать. Вот так, вдруг. — Я поздравляю тебя, — сказал он с кротостью, которой сам в себе не подозревал. — Рад, что ты осталась прежней. Или нет, не совсем так, ты стала еще красивее. Но твой гордый и бесстрашный нрав ничуть не изменился!

Она кивнула и опустила голову чуть ниже, чтобы он не заметил ее смущения. — Я тоже рада, что ты выздоровел. Это было очень опасно — выходить на поединок после таких ран… Хотя, конечно, ты не дитя, и следить за тобой и поучать — не мое дело. Мне пора идти, Раймон! Последние слова она добавила поспешно, будто боялась его гнева, и шагнула к выходу. Он бросился следом. — Армель, постой! Ты очень помогла мне, правда! И тогда, и потом, когда прислала лекарство. Я знаю, что наговорил лишнего. Я прошу у тебя прощения. — Я давно все забыла. — А я все это время помнил о тебе. Он мог бы добавить, что не хотел ее забывать. Но какая-то необъяснимая для него самого робость заставила промолчать.

Армель была еще так неопытна, что даже не знала: в этот момент ей полагалось торжествовать! В замке отца ее успели обучить, как правильно носить дорогие наряды, отличать сапфир от топаза и танцевать то, что модно при дворе, даже объяснили, как правильно принимать ухаживания прекрасного рыцаря, и как дать понять незадачливому кавалеру, чтобы не рассчитывал на взаимность. Но никто и никогда не объяснял ей, как выразить свою любовь, если больше всего на свете боишься ее потерять!

Дверь вновь открылась, впуская группу паломников.

— Ты посидишь со мной в саду, Армель? Хотя бы несколько минут!

Возле церкви ее ожидали двое охранников и миловидная девушка-служанка. Армель сделала им знак подождать. Маленький садик при церкви был в этот час безлюден, и благодаря часто посаженным кустам шиповника, создававшим живую изгородь, звуки извне почти не долетали сюда. Сидя на скамье под старой яблоней, Армель рассказала, как была признана и по всем правилам введена в род своего отца, и как сам аббат и все приглашенные поздравили ее. Радость Армель в тот день омрачило лишь одно — ее дядя не смог присутствовать на церемонии. В своем письме старик сослался на неотложные дела в приходе, ведь бедняки и болящие стекались к нему со всей округи. Но Армель чувствовала, что это не главная причина. Отец Годон, этот скромный деревенский священник в истертой, выгоревшей сутане, не захотел появиться в богатом замке, чтобы друзья барона меньше вспоминали обстоятельства рождения Армель и несчастливую историю ее матери. Ведь жизнь Армель теперь стала совсем другой, и старик не хотел мешать. Он не чувствовал себя своим в том месте, где жила племянница, и Армель, едва разъехались знатные гости, попросила отца отпустить ее хотя бы на три дня.

— Достаточно ли у тебя охранников? — спросил Раймон. — На дорогах сейчас не так опасно, как было весной, но без сопровождения лучше не ездить! — Отец отправил со мной несколько воинов. И еще Гуго, — улыбнулась она. — Я велела ему ехать вперед, в старую усадьбу, предупредить старика Иво… Ох, какая же я глупая! Даже не поблагодарила тебя за помощь Гуго! — За это благодарить не стоит. Я рад, что удалось помочь ему. — Отец хотел сделать из Гуго настоящего воина, потому что считает это самым достойным делом для мужчины. Но Гуго попросил оставить его охранником при мне. Отец, конечно, не будет его заставлять, но, по-моему, ему пришелся не очень по душе такой ответ.

Именно сейчас ей вспомнились слова барона, когда за Гуго после их разговора закрылась дверь, и отец с дочерью остались вдвоем. — Я ждал от него большего, — сказал сир де Корбэ с недоумением, к которому примешивалась и некая раздраженная нотка. — Такой здоровенный парень, и вроде не дурак, при хорошей подготовке смог бы мечом все себе добыть, а не хочет изменить жизнь к лучшему! — Гуго очень предан мне, — вступилась Армель. — Здесь, на новом месте, он пока не всех знает и опасается дурных людей. — Но все-таки здесь не лесная глушь! — смягчил голос барон. — И ты приехала жить в дом родного отца, а не к медведю в берлогу! Это надо понимать! Нет, мне, конечно, спокойно, когда в поездках тебя сопровождает такой преданный и к тому же сильный охранник. Но как-то уж очень поспешно он отказался. Негоже парню цепляться за материнскую юбку, да и за твою! Лучше бы он еще подумал, чтобы потом не пожалеть. Ну, если ты и сама хочешь оставить его при себе, то так тому и быть.