Rain (СИ)

Юнги, как я успела впоследствии заметить, курила тяжёлые сигареты. Как только у неё выкраивалась свободная минутка перекура между внеплановыми операциями, медосмотрами и назначенными терапиями, она в прямом смысле бежала перекурить одну-две сигареты Marlboro. Мне всегда хотелось узнать у неё, почему такая хрупкая на вид женщина не курит лёгкие элитные Esse с ментолом, получая отобранный табак с нежным запахом фруктов. Полагаю, у Юнги, конечно же, была масса причин для этого - лезть не в своё дело мне было откровенно неприятно. Зато я позволяла себе «непозволительное» наблюдение со стороны, в странной извращённой манере любуясь, как Доктор Мин утончённо докуривает до фитиля, а затем тушит в пепельнице окурок – грация холодной женственности перекрывало мне лёгкие, и если бы не женский облик, накинулась бы без раздумий и возвысила на пьедестал как драгоценный экспонат изысканности. А вообще, у врачей сама по себе очень нервная работа, в которой требуется какое никакое спокойствие, трезвость ума и стойкость. А Женщины врачи обладают ещё и особой мудростью, я говорю сейчас именно про онкологов.

Вот и сейчас, стоя на сооружённом ступенчатом подиуме как постамент в белом платье с фатой, я спрашивала Доктора Мин, нашёптывая губами, как сильно идёт мне данное платье, и видела в ответ, опущенный вниз большой палец. Этот высокомерный жест вызывал у девушек-консультанток ошарашенные глаза. Я смеялась и просила предоставить мне следующее платье, пока Мин Юнги оно не понравится, а Юнги знала, в какую игру была вовлечена, и ложно отбрасывая все предложенные ранее платья, тянула попусту время, не торопясь спешить по своим делам. Мин знала, что жизнь штука прекрасная, но короткая отчасти, а те, кто всё ещё в неё не влюблён, просто не «рождены» для жизни. Как-то раз, Доктор Чон Хосок из этой же больницы (сослуживец и коллега Мин Юнги) обмолвился, что мой лечащий онколог сама пережила тяжёлую болезнь и до сих пор борется с её последствиями, упорно делая шаги к полнейшему выздоровлению. Я не знаю, почему так восхищаюсь этой женщиной, но каждый раз поводов для любви находится всё больше, а мне уже некуда складывать похвальные грамоты.

В очередной раз, выйдя из примерочной, я застала интересную картину: Юнги с кем-то переписывалась по телефону и даже украдкой дарила «некому» тёплые улыбки, по нескольку секунд долго смотря в экран мобильного. А я просто до жути любила, когда меня окружали пусть и не такие уж родные и близкие, зато счастливые люди. Люди, которым я искренне желала этого счастья, и потому сама урывала тлеющий огонёк чужого костра – радовалась чему-то, и была этим полностью насыщена. Оторвавшись от телефона, Юнги смотрела на меня сосредоточено, будто пыталась что-то запечатлеть в своей памяти - полагаю, этим она и занималась, суживая и без того узкие глаза, подведённые чёрным карандашом и трёхдневной синей сонностью.

-Хуан, ты красавица. Знаешь, подлецу всё к лицу? – таким серьёзным тоном преподносила она, казалось бы, лёгкую шутку, однако мне хотелось только благодарить её и ни разу смеяться. – Прости, милая. У меня через полчаса сеанс. Мне пора?

-Сеанс? – переспросила я, слегка расстроившись.

-Я недавно стала посещать психотерапевта. – В голове вдруг всплыл образ Пак Чимина и озорные мысли чередом посыпались… Но Чимин жил в Сеуле, а до него, как мы знаем, не десять минут автостопом.

-Ну и как он тебе?

-Эй. Что значит как?- фыркнула Мин, собирая сумку и поднимаясь с насиженного белого дивана.

-Красивый? – Юнги захохотала в голос, распугивая и без того раскудахтавшихся девушек-консультанток.

-Нервный!

-Что это ты там ему рассказываешь эдакого земноморского? – с подозрением спросила я. Юнги сложно предугадать, хоть я и ломаю голову.

-Как делать трепанацию.

Возвращаясь домой, стоя уже у двери и рыская по сумке в поисках прячущихся проказников ключей, у меня затренькал мобильный, я его даже выронила от испуга, и подивилась что нежная техника трещину не оставила – продолжала настойчиво требовать зелёной трубочки. Неизвестный номер удивил, но вообще не вызвал никаких последующих эмоций. Я просто прекратила с вознёй и вслушивалась в слова.

-Я уже нажаловался Чонгуку на тебя и твою холодность. – Наигранно обидчивым тоном вещал сладкий зайчик, слегка обнаглев с наседанием в переадресации. – Но я очень хороший и постряпал пирог. Он такой вкусный, такой одинокий... Стоит и ждёт тебя, морит нас голодом… - распинялся Тэхён, кое-как сдерживая смех.

Я напористо хранила тишину и не вторгалась в монолог двух идиотов, снова следующих стратегии. С одной стороны весело было слушать, а с другой не чешется..

-Чонгук, между прочим, готовит вкуснейшие булочки. Я серьёзно. – Хмыкнув, я вставила ключ в скважину.

-Тэхён, - первый раз и громогласно позвала я его по имени. – Чтоб ты знал, я не люблю мучное. Меня от него тошнит, живот крутит, понимаешь!?