Районы

— Да я не про это, — смутилась танк. — Но ты… ты совсем уже стал человеческий облик терять.

Не знаю, что именно тогда произошло. Наверное, это можно было сравнить с короткой вспышкой и сильным ударом электричества. Меня будто отнесло в сторону, в какой-то темный пыльный угол, откуда и пришлось наблюдать за всем происходящим, точно зрителю.

— Человеческий? А кто из нас тут человек? Может ты, баба со стальной шкурой и не менее стальными яйцами?

— Шип, ты бы притормозил коней, — посуровела Алиса, которая обычно игнорировала мои перебранки с Гром-бабой.

— А то что? Что вы мне сделаете? — я отхлебнул водки уже из горла. — Вы все живы потому, что вам повезло оказаться в одном квартале со мной.

Странное ощущение. Вроде говорил я и в то же время кто-то чужой. Будто меня заставили заниматься сразу несколькими делами одновременно. Одна часть сознания словно зависла, а другая уже понеслась на порах гнева куда-то раньше. И самое противное, я не мог с точностью определить, где именно нахожусь.

Туман наползал на меня, застилал глаза, окутывал со всех сторон. Казалось, что кто-то куда-то меня вел, словно маленького мальчика, под ручку. Тело теперь стало совсем чужим, незнакомым, непослушным. Пустота все плотнее окутывала меня. Ее звенящее нечто давило сильнее гидравлического пресса. И я растворился в нем.

Возвращение получилось тягостным и мучительным. Меня словно выбросило на берег после кораблекрушения, изредка еще омывая соленой холодной водой. И сквозь режущий свет удалось уловить гул голосов, о чем-то со страстью спорящих.

Не с первого раза мне удалось сфокусироваться для того, чтобы разобрать слова. И нет, это были не мои ребята: Гром, Псих или Алиса. А те самые обитатели артефакта. Зараза, я их всех даже по именами не знаю. С другой стороны, мне сразу удалось определить главного оратора. Ну, в ней я вообще не сомневался.

— Не сегодня, так завтра он окончательно поедет крышей, — уговаривала кого-то Бумажница. — И тогда мы сможем взять под контроль это тело. Понимаю, не самый роскошный вариант, но это намного лучше, чем сидеть взаперти.

— И как мы будем управлять им? — спросил Хриплый. — Нас вон сколько.

Ну вот, а я только решил, что мы с тобой в одной упряжке, хрен ты паршивый.

— Это дело десятое, — ответила Бумажница. — Проголосуем или будем рулить по-очереди. Главное сейчас — размотать Шипастого.

— Говна тебе на лопате, а не размотать Шипастого, — надоело мне терпеть эту вшивую революционерку. Вот знал бы, хрен ее поглотил. Только смуту навела.

Мое пробуждение, видимо, здорово смутило заговорщиков, потому что голоса вдруг замолчали. Ну, и на том спасибо. У меня был единственный способ не слышать этих уродов — пить. Однако, получается, теперь и этого делать нельзя. Иначе я поеду кукухой, если уже не поехал, и следующее мое пробуждение будет в темном зиндане собственного сознания. Приехали, блядь!

Я открыл глаза и обнаружил, что нахожусь в собственной комнате, лежащим возле входной двери. Даже до дивана не дополз. Ну, это обычное дело, можно сказать житейское. Со мной пару раз бывало. Главное, что в квартиру заполз.

Во рту привычный вкус соуса «Тысяча обоссаных мокрых кошек», между висками, там, где по идее должен быть мозг, пульсирующая боль, конечности затекли и отказывались слушаться. Ну, это я их отлежал, сейчас кровь прильет и станет чуток лучше. Наверное. Честно говоря, весь мой жизненный опыт свидетельствовал об обратном. Лучше не будет. По крайней мере, в ближайшее время.

Что мне сейчас было попросту необходимо — это немного подлечиться. Я достал бутылку, дрожащими, точно чужими пальцами, открутил крышку, и сделал два глотка. Хотелось больше, но усилием воли заставил себя остановиться. Помни, что говорила Бумажница. Еще не хватало, чтобы опять крышу сорвало.

Блин, я же вчера всякую херню Гром наговорил. И вроде не только ей. Еще бы вспомнить, что именно. Память, как отшибло, что бывало со мной нечасто. Попадание в Город не в счет. Надо будет извиниться. Настоящий мужик всегда должен уметь признавать свои ошибки.

Блядский потрох, чего так холодно? Только теперь я понял, что меня трясет не от вчерашней выпивки. Просто в квартире такой дубак, что впору шубу надевать. Я дополз до батареи и потрогал ее. Ледяная. Это что еще за фокусы?

С невероятным трудом я поднялся на ноги и выглянул в окно. И охерел. Либо ко мне пришла белочка, что маловероятно, либо в Городе окончательно стала твориться какая-то херь с погодой. Причина моего охреневания объяснялась довольно просто — вся улица была укрыта ровным белым полотном снега, сантиметров пять в высоту. И тяжелые хлопья продолжали валить из плотной завесы туч. Замечательно. Думаю, дороги тут тоже не чистят.

Снег — это довольно неплохо. На нем, к примеру, видны следы чужаков. Учитывая, что Крыл теперь единственный боевой вертолет в окрестностях, так это жирный плюс. Да и настроение сразу такое новогоднее. Шучу, хреновое настроение.