Раиса Горбачева

…Сколько вбухали народных денег — непостижимо. В остальные, несезонные месяцы задували пронизывающие ветры с ливнями, дождями. Привозную землю вместе с деревьями смывало со скалистого грунта. К очередному приезду хозяев снова завозили драгоценную землю с редким можжевельником и дубами, снова крепили к скалам, как декорацию на сцене.

Ливневые ветры задували под ажурную, легкую крышу, дождь попадал на чердак, стекал по перекрытиям на потолок, оставляя черные протеки. К новому сезону все приводили в порядок.

…Дача выглядела не просто красиво, а как-то даже торжественно. При всей внешней сдержанности и Михаил Сергеевич, и Раиса Максимовна сказали:

— Да, очень красиво. Постарались.

— Постарались, да, — подтвердил начальник местной «девятки». — Одной земли сколько уложили.

Часы показывали начало пятого. Хозяева отправились переодеваться. Раиса Максимовна предложила сопровождавшим:

— Помойте руки, приходите — посидим.

Но сопровождающим президента и его семью в окружении этой роскоши стало не по себе: «Это было что-то вроде полдника-новоселья. В принципе, и во времена Брежнева отмечался каждый приезд на отдых, это стало традицией. Прежде бывало и уютно, и весело. На этот раз посидели за столом минут двадцать, от силы тридцать.

Я знаю, видел все государственные дачи всех генеральных секретарей за время советской власти. Форосская — вне конкуренции.

Все это происходило в разваливающейся, стремительно нищающей стране…»

Отдых президента планировался кратковременным — вскоре, в 20-х числах, его ожидала масса самых важных и неотложных дел. В том числе и подписание Союзного договора.

И М.С., и Р.М. наслаждались отдыхом и общением друг с другом и с семьей. Ему хорошо работалось: он заканчивал одну из своих статей. Раиса Максимовна тоже была «при деле»: 17 августа ей прислали из Москвы сигнальный экземпляр ее книги «Я надеюсь…»

Но 18 августа Горбачев сделал свое первое заявление (их будет несколько в последующие дни). Пока — только для семьи. Цитируем по книге Горбачева «Августовский путч»: «Поднимаю телефонную трубку — одну, другую, третью… Все телефоны отключены. Даже красный…» — сказал я сперва супруге. Потом и детям. Для меня ясно: речь идет об очень серьезном. Не исключаю попытки шантажа или ареста, или чего-то другого. В общем, все что угодно может быть.

— Вы должны знать, ни на какой шантаж, ни на какие угрозы, ни на какое давление не поддамся и от своих позиций не отступлю.

Но нельзя исключить, что за этим и в отношении к членам семьи могут быть приняты самые жесткие действия…

Вся семья высказалась за то, что должно быть моим решением: они готовы до конца разделить со мной все, что будет».

Из книги М. С. Горбачева «Жизнь и реформы»:

«В своем письме Верховному Совету СССР от 23 августа 1991 года зампремьерминистра Щербаков пишет, что утром 19 августа связался с Янаевым и попросил его ответить на три вопроса: 1. Имеются ли достоверные доказательства того, что Горбачев по состоянию здоровья не способен исполнять свои обязанности? 2. Все ли указы вице-президента и решения ГКЧП полностью согласованы с Лукьяновым? 3. Ситуация руководством всесторонне осмыслена и не найдено иных возможностей удержать страну от хаоса и массовых беспорядков, кроме как путем введения чрезвычайного положения? На все три вопроса был дан однозначно утвердительный ответ…

Щербакову удалось часом позже связаться с Павловым, и тот подтвердил, что по информации из достоверных источников президент СССР действительно тяжело болен. Премьер добавил, что в Крым выезжали Бакланов, Шенин, Болдин, Плеханов, которые «…в течение короткого периода времени общались с Горбачевым М. С., принимавшим их лежа в постели. Президент СССР находится в тяжелом состоянии, и по поведению, высказанным словам было видно, что он не в состоянии адекватно воспринимать внешний мир.

Р. М. Горбачева также находилась в крайне тяжелом состоянии. Официального заключения о состоянии еще не было, но врачи сказали о том, что в настоящее время М. С. Горбачев недееспособен и потребовали сократить время визита до минимума». (Поначалу, как видим, и Раисы Максимовны тоже коснулась эта ложь — о ее недееспособности.)

На пресс-конференции Янаева прозвучит: «Работать в таком режиме, в каком работал президент Горбачев все эти последние 6 лет, — естественно, организм изнашивается немножко». (Так все-таки «немножко»? И кому, собственно, принадлежит эта последняя фраза? Это не импровизация — это явно плохо сыгранная роль.)

По словам помощника президента Черняева, Горбачеву раздосадовала неучтивость путчистов: «Вошли без спроса, не предупредив. Плеханов — начальник охраны президента — их вел, а перед ним вся охрана расступается. Полная неожиданность. Я сидела в кресле, прошли мимо, и только Бакланов со мной поздоровался… А Болдин! С которым мы 15 лет душа в душу, родным человеком был, доверяли ему все, самое интимное!..»