Раиса, Памяти Раисы Максимовной Горбачевой

Утром 19 августа я позвонил из дома в Кремль руководителю аппарата Президента СССР Болдину, который был едва ли не самым доверенным лицом М.С.Горбачева. Попросил дежурного секретаря, хорошо знавшего меня, соединить с Болдиным. Секретарь долго с кем-то совещался, а мне сказал, что его начальника нет на месте. Ответ вызвал у меня еще больше вопросов по поводу случившегося. Мы сразу же встретились с Г.В.Пряхиным, который, так же, как и я, был референтом Президента СССР. Долго бродили по арбатским переулкам, обсуждая события. Говорили о том, как можно помочь Горбачевым. Мы не знали, что делать, к кому обратиться. Все, кого мы близко знали, были в Форосе.

Я вспомнил, что в ближайшее время предполагался выход в свет книги Раисы Максимовны "Я надеюсь...". Пряхин хорошо знал, какое значение она придавала своей книге, сколько сил и души было вложено в эту работу. Я сказал Георгию Владимировичу, что тревожусь теперь за судьбу книги, что надо ее спасти во что бы то ни стало и встретиться с директором издательства "Книга" В.Н.Адамовым, с которым мы тесно сотрудничали в период передачи рукописи в издательство. Условились, что я попытаюсь встретиться с Адамовым.

Я позвонил ему из телефона-автомата, и он тотчас же ответил: "Приезжайте". До издательства, которое находилось тогда на улице Горького, добирался "задворками". По улице шла колонна танков и бронетранспортеров. Что и говорить, было жутковато...

Адамов сразу же принял меня и стал расспрашивать о том, что произошло, что известно о судьбе Горбачевых. К сожалению, я не смог сказать ничего вразумительного. Лишь сказал, что абсолютно не верю в утверждения ГКЧП о болезни Горбачева.

Прямо спросил Виктора Николаевича, сможет ли он издать книгу. Ведь неизвестно, как повернутся события, что будет дальше со всеми нами. Поэтому выход в свет книги Раисы Максимовны - самое доброе дело, которое мы можем сделать. Адамов, не колеблясь, ответил, что у него не было и нет сомнений: книга уже в печати, и она выйдет. Он стал вслух размышлять, как распространить книгу, если будет введена цензура. У меня есть надежные связи в некоторых московских магазинах и особенно в союзных республиках, сказал он.

Виктор Николаевич достал бутылку коньяка, и мы выпили за Горбачевых, за книгу Раисы Максимовны. Адамов сдержал слово - книга вышла в срок. Спустя какое-то время Адамов поделился со мной "секретом": утром 19 августа он собрал членов коллегии издательства и поставил вопрос о книге. Из всего состава коллегии лишь один предложил подождать до тех пор, пока не прояснится ситуация. Его сомнения были отвергнуты.

По возвращении из Фороса Раиса Максимовна недели две не звонила мне. А когда позвонила, подробно рассказала о событиях на форосской даче. Я чувствовал, как она переживает, да она и не скрывала этого. У нее случился микроинсульт, было задето зрение.

Отвечая на ее вопрос, как обстоят дела с книгой, я рассказал о встрече с Адамовым 19 августа. Позднее мне сообщили, что руководство другого издательства, в которое была передана рукопись книги, решило в дни путча рассыпать типографский набор. Быстрый провал авантюры ГКЧП помешал осуществлению этого решения.

Раиса Максимовна была очень рада выходу книги. Помню ее слова, что в трудной драматической обстановке публикация "Я надеюсь..." стала для нее моральной поддержкой. Она говорила тогда, что набралось много материала и она хочет написать другую книгу - о встречах с разными людьми в Советском Союзе и во время поездок в другие страны.

Гонорар за книгу "Я надеюсь..." Раиса Максимовна передала в детскую клинику для лечения лейкозов.

Юрий СОЛОМОНОВ

Визит Первой леди

В России никогда не любили жен великих людей.

Неприязнь проистекает из некоего несоответствия избранницы тому идеалу, который мерещится возбужденной общественности. Не соответствовала Наталья Николаевна Гончарова мужу своему Александру Сергеевичу, больше того, по мнению многих, она-то его и сгубила.

А разве не от Софьи Андреевны отправился Лев Николаевич Толстой помирать на станцию Астапово? Он гений. А она кто? Напоминала о том, что дети должны жить "как все". Что "нужно иметь деньги, надо выдавать дочерей замуж... нельзя ссориться с правительством, иначе могут сослать".

Это все Софья Андреевна, по словам одного исследователя, советовала великому писателю. А вот другая супруга, Елена Георгиевна Боннэр, великому гражданину Андрею Дмитриевичу Сахарову, напротив, советовала с правительством ссориться. Да так, чтобы сослали. Во всяком случае, на этой версии настаивала не только молва, но и официальная пресса. Если верить некоторым публикациям, выходившим в трудные для Сахарова годы, то жена-то его и подбила на путь еретика и диссидента. Это уж мы позже узнаем, от самого Андрея Дмитриевича, что жена была ему настоящим другом, разделила с ним все испытания. Узнать вроде узнали, но когда Сахарова не стало, другой вопрос начал занимать любопытствующих граждан: чего это вдова академика вытворяет - то интервью даст, то статью напишет?..

Действительно, нехорошо, Елена Георгиевна, неужто места своего не знаете?