Райская жизнь

Роман сидел на пышной бледно-зелёной траве. Вокруг росли раскидистые тенистые деревья, усыпанные розовыми цветочками и плодами, похожими на перезрелые яблоки. Где-то щебетали птицы, а напротив Романа сидело непонятное существо без рук, без ног и без туловища, просто шар, а на нём два голубых глаза и алые губы.

Заметив, что Роман пришёл в чувство, существо с любопытством посмотрело в его сторону и сказало, или, возможно, промыслило (Роман так и не понял, каким образом они общались, — существо рта не раскрывало):

— Я вижу, вы новенький. Рад приветствовать нового жителя нашей маленькой вселенной. Не будете ли любезны сообщить, как обстоят дела во Внешнем Мире?

Роман с изумлением уставился на мыслящий шарик. И, в свою очередь, спросил:

— Что вы называете Внешним Миром?

— Как что? — обиделся шар. — Тот мир, из которого вы появились. Ведь место, на котором вы находитесь сейчас, называется у нас точкой отсчёта. Вы ведь новенький, значит, пришли сюда из Внешнего Мира. Признаться, я уже потерял надежду, что встречу ещё хоть одного новенького. Уж много миллионов циклов я поджидаю здесь новенького — и вот пришли вы. Наверное, вы последний. После вас уже никто к нам не заглянет. Впрочем, это не так важно, как воображают наши старейшины. Позади вечность — впереди вечность. Разницы никакой, если время замкнуто и движется по кругу, не так ли?

— Ничего не понимаю, — честно признался Роман.

— Не вы один. Лучше расскажите, что происходит там, откуда вы только что прибыли.

— Там? — Роман вспомнил пирамиду, Геннадия с Алексеем, разбитый вездеход, бесконечное море песка и вдруг почувствовал неестественность всего с ним происходящего. Цветущий сад, голубое безоблачное небо, говорящий шар — всё было нереальным, игрушечным, точно он видел длинный, бессвязный сон.

И Роман понял, что нужно что-то сделать — вскочить, проснуться, стряхнуть с себя эту цепь навязчивых сновидений, но сознание сковывало непонятное равнодушие к происходящему, вкрадчивый незнакомый голос внутри шептал, что всё идёт правильно, так всё и должно быть.

— Там? — повторил Роман. — Что там? Там я видел пески, раскалённые оранжевые пески пустыни, бесконечной пустыни… Там остались мои друзья… Там…

— Вы говорите: пустыня? Разве кроме пустыни, её песков, ничего другого нет? А города? Прекрасные древние города моей старой планеты, разве их уже нет? Разве они уже разрушены? А люди? Там, во Внешнем Мире, ещё есть люди? Или вы последний?

— Почему же это я последний? — спросил Роман. — Остались мои друзья… у пирамиды, на звездолёте, Геннадий, Алексей, капитан… У меня много друзей.

— А у меня вот никого не было, — несколько обиженно выдохнул шар. — Странно, почему же вы бросили своих друзей и отправились сюда, где вас никто не знает, где вы никому не нужны?

— Я не собирался никуда отправляться, — объяснил Роман. — Мы хотели исследовать пирамиду… Я провалился в какое-то подземелье, меня схватили, запихали в какую-то узкую клетку, а дальше не помню. Очутился вот здесь, перед вами… — Роман принялся подробно рассказывать историю появления экипажа катера на планете.

Шар внимательно слушал, слегка покачиваясь из стороны в сторону, а когда планетолог замолчал, сказал:

— Теперь ясно, вы не собирались попадать сюда, вас захватили по ошибке. Это очень печально, но помочь, видимо, ничем нельзя. Выходит, планета давно мертва. Где теперь могучие государства, бесчисленные народы, страны? Погибла великая цивилизация Фира. По глупости погибла, из-за пустяков! Эх!

— Перестаньте! «Ох! Эх!» Можете вы мне объяснить, что со мной происходит и куда я попал? — раздражённо спросил Роман.

— Отчего же не объяснить? — сказал шар. — Вы, мой милый, в раю планеты Фир.

— Где?