Райские ягоды

Он быстро влился в сельскую жизнь, его и детей приняли, как будто они тут всегда жили. Дети целыми днями бегали с местными ребятами, вытянулись и загорели. Старший готовился идти в первый класс. Соседка, тётя Маша, полюбила их как родных внучат, и к Наде дети привязались, ходили с ней за ягодой и грибами, просили читать им сказки на ночь. Он ждал вечера, увидеть её и перемолвиться хотя бы несколькими словами, а когда она уходила, долго сидел на крыльце и курил, смотрел в звёздное небо, и думал, думал. С каждым днём Надя становилась всё ближе и нужнее. Хотелось, чтобы она осталась и никуда не уходила, слышать её певучий голос и смех, смотреть в её глаза и тонуть там. Он ругал себя, сам себе приводил доводы, что он старше её больше чем на десять лет и зачем вешать молодой девчонке своих детей, но увидев её он забывал обо всём. Он не знал, что в селе давно заметили их отношения, по-доброму между собой шутили, что выловила Надя жениха в реке и скоро будет свадьба. Надя тоже этого не знала, не слышала разговоры за спиной, она трепетно скрывала зарождавшееся чувство в сердце, радовалась, что нужна его детям, искренне, с нежностью жалела их и заботилась.

Шёл дождь, он барабанил по крыше и залетал мелкими каплями в открытое окно, Надя смотрела в темноту и вдыхала уже по-осеннему прохладный влажный воздух.

– Доча, не простынь, закрой окно, и иди-ка сюда, чего сказать хочу, – Мать пришла с вечерней дойки и села пить чай, – Сосед то наш, Петя, хороший мужик, хозяйственный, хоть и городской, а много умеет делать, не пьёт, правда курит, но это все мужики курят, и работа у него хорошая и уважают его, даже с других районов ездят к нему лечиться.

– Мам, ты к чему это? – Надя удивлённо повернулась к ней.

– Да к чему, просто говорю. – Она замялась, но вдруг решительно сказала, – Вот лучшего зятя я бы себе и не желала, – И махнула рукой на открывшую с негодованием и изумлением рот Надю, – Молчи. Вот увидишь, он скоро придёт свататься. Не смотри что он старше и дети у него, лучшего мужа ещё поискать надо, и сразу два внука мне, а то не дождуся я от тебя то.

Надя не дослушала её и выбежала во двор, сердце колотилось и жар дрожью пробегал по телу, она прислонилась к забору, подняла лицо. Дождь прохладными струями бежал по лицу смешиваясь со слезами, смущение и негодование постепенно сменилось тихой радостью и надеждой.

Лето подходило к концу. Уже и деревья начали желтеть и небо готовясь к осенним дням стало низким и мрачным. После нескольких дней затяжного дождя наконец-то выглянуло солнце, осветило кабинет. Пётр принял уже нескольких пациентов, и делал записи в карточках. Из приоткрытого окна послышался приближающийся конский топот, он резко оборвался и в кабинет забежал высокий, молодой бурят. Обращаясь к медсестре, он размахивал руками, что-то говорил, перемешал от волнения русские и бурятские слова. Ефимия Петровна всплеснула руками и повернулась к врачу:

– Дулма, жена его, второй день разродиться не может, срочно надо к ним на заимку ехать.

– Не понял, почему я о ней первый раз слышу, почему она на учёте не состоит? – Он грозно посмотрел на парня и на медсестру.

Чабан резко качнул головой и вдруг сорвавшись с места, выбежал, через секунду услышали конское ржание и удаляющийся топот копыт.

– Бабка там, – Ефимия Петровна тяжело вздохнула, – Древняя, лет за сто ей, она не даёт им по больницам ездить. Как прошлый век, всё по старинке живут. За шаманом его отправили, бабка сказала привезти, а он понимает, что без врача помрёт и жена, и ребёнок и никакой шаман не спасёт, без разрешения он приехал сюда.

– Надо ехать, но на чём ехать и куда ехать? – Пётр с тревогой и нетерпением смотрел на медсестру.

– На чём? – Обеспокоенно повторила Ефимия Петровна, – Все машины на уборочной, председатель в район уехал. Ой, да сегодня же пятница. Надя едет по заимкам, повезет товары и почту. Давайте собирайтесь, а я за ней.

Минут через десять они выехали на подводе из села. Надя криком подхлестывала рыжую небольшую лошадку, и та шустро бежала по дороге, поднимая копытами пыль. До заимки добрались быстро, чабан встретил их и несмотря на гневный взгляд и ворчание сидевшей возле дома маленькой сморщенной женщины, одетой в бурятский дыгыл, он провёл врача в дом, а Надя, сказав Петру, что на обратном пути заберёт его, поехала дальше.

Роды были тяжелые, малыш был крупным, но к ночи всё закончилось хорошо. Осмотрев ещё раз роженицу и орущего малыша, Пётр, как его не уговаривали отказался от угощений, сказал, что заедет на днях и вышел к заждавшейся его Наде. Она сидела на телеге и болтая ногами грызла кедровые орешки. При виде Петра сразу стряхнула с подола скорлупу и поправила волосы. Он сел рядом и устало улыбнулся.

– Поешь, тут пирожки с капустой и с ливером, и молоко есть, – Она разложила на платке пирожки и налила в железную кружку молоко из бутылки.

– Спасибо, это то что мне нужно, – С аппетитом откусил сразу половину пирожка, сделал большой глоток из кружки. – Прожевав, он с удивлением спросил, – Это что за звуки?