Райские новости

Да, день выдался не из легких, а теперь еще и канал фильмов для взрослых словно присоединился к заго­вору, чтобы довести его, Расса, до сумасшествия от не­удовлетворенности. Сюжет был дурацким, актеры по­хожи на роботов, но если бы только это! Он уже доб­рых сорок пять минут смотрел этот фильм, но до сих пор не дождался ни одной крутой постельной сцены. Чуть-чуть обнаженного тела, стыдливый намек на то, что героиня мастурбирует в ванне, но ни единого правдоподобного полового акта, который в конце концов является единственным оправданием траты восьми долларов за просмотр. Как только дело шло к тому, что героиня наконец-то займется сексом с од­ним из своих воздыхателей, изображение меркло, и в следующий момент она уже была одета и участвовала в другой сцене. Дома, на втором канале Би-би-си, он ви­дал вещички и посексуальнее. Расса осеняет, что виной тому, должно быть, цензура. И, словно подтверждая его подозрения, фильм внезапно заканчивается, продлив­шись всего пятьдесят пять минут. Расс вне себя. Он ре­шает позвонить портье и пожаловаться, но не может подобрать подходящих выражений. Он ходит взад- вперед по комнате. Останавливается и злобно смотрит на Сесили. Она лежит на спине, ее светлые волосы раз­метались по подушке. Ритмично вздымается грудь, прикрытая простыней. Расс медленно стаскивает про­стыню. На Сесили длинная белая ночная рубашка це­ломудренного покроя. Он приподнимает подол и за­глядывает под него. Там, насколько он помнит, с по­следнего раза ничего не изменилось, только ляжки немного покраснели от солнца. Он обдумывает супру­жеское изнасилование, но отказывается от этой мысли. Выпускает из рук подол, укрывает Сесили до подбо­родка простыней и возвращается к телевизору. Плюха­ется в кресло и наугад нажимает кнопку на пульте. Эк­ран заполняет исполинская сине-зеленая волна, дви­жущаяся гора воды, гладкая и глянцевая у основания, пенящаяся и бурлящая на вершине, похожая на пере­вернутый водопад. И перед ней скользит приросшая к своей доске, балансирующая под немыслимым углом, с раскинутыми руками и согнутыми коленями кро­шечная ликующая фигурка человека. Расс выпрямляет­ся в кресле.

— Твою мать, — в восторге бормочет он.

Часть вторая

Неведом аромат, крадутся тихо волны,

Блестят, как женщин волосы, вздымаясь, опадают,

Иные звезды в древних небесах сияют,

Над лепетом Гавайских вод беспечно-томным.

Нащупав в памяти, я вновь теряю, и обретаю,

и не помню боле,

Но все же вспоминаю историю: я слышал или

знал о том,

Как в той истории пустой о тщетности и боли

Любили двое — или нет — и об одном,

Чье сердце, растерявшись, по незнанью зло

творило —

Давным-давно, и у другого моря это было.

Руперт Брук.

Вайкики

1

Суббота, 12-е

Сегодня утром ездил в больницу «Гейзер» на встречу с онкологом Урсулы, как было условлено. «Гейзер» — это огромная медицинская крепость, гораздо боль­ше и величественнее Св. Иосифа, построена недавно, из зеркального стекла и литых изогнутых бетонных блоков. Находится милях в десяти от Гонолулу. По-видимому, раньше она стояла па 6epeгy, сразу за Вайкики, рядом со шлюпочной гаванью, по несколько лет назад тот участок продали застройщикам, боль­ницу снесли и на ее месте возвели многоэтажный фешенебельный отель. Надо сказать, что холл на первом этаже новой больницы немного напоминает собой вестибюль роскошной гостиницы — ковры и обивка мебели подобраны со вкусом, в серых и розо­вато-лиловых тонах, по стенам развешаны предметы гавайского народного искусства, все это указывает на то, сколь выгодным оказалось новое местоположе­ние. Доктор Джерсон уверяет меня, что больница оборудована по последнему слову техники, но ехать сюда, надо сказать, далековато, если тебя, неровен час, собьют в Вайкики.

Джерсон признает, что ему недостает привычного вида, который открывался из окна его прежнего кабинета — на яхты, входящие и выходящие из гавани. Он заядлый виндсерфингист и, как мне кажется, обладает необходимыми для этого данными — худой, жилистый, довольно молодой. Просматривая историю болезни Урсулы, он, сколько было можно, откинулся вместе со своим вращающимся стулом назад, словно балансируя на доске против ветра. Короткие рукава его накрахма­ленной белой сорочки открывали загорелые и мускули­стые, покрытые тонкими золотистыми волосками руки.