Райские новости

Она снова засмеялась. — Читаешь про себя как про героиню романа. Или словно смотришь любитель­ское видео, когда тебя снимали без твоего ведома. Например, когда вы описали меня входящей в Банья­новый дворик в «Моане», как я осматриваюсь, а по­том иду к вам, как вы это назвали, « летящей спор­тивной походкой».Вот уж не думала, что я лечу при ходьбе, но думаю, вы правы. И я скажу вам еще вот что, тот кусок в конце, там, где мы идем под деревья­ми около зоопарка...

— Это было глупо с моей стороны, — перебил Бер­нард — Я хотел, чтобы вы прочли это и поняли, поче­му я так странно себя вел.

— Нет, вы были правы, — сказала Иоланда. — Я дей­ствительно хотела вас поцеловать.

— О, — произнес Бернард. Он опустил глаза, рас­сматривая свои ладони. — Но луна... вы сказали, что хо­тели, чтобы я посмотрел на луну.

— Это был всего лишь предлог, чтобы дотронуться до вас, — сказала Иоланда и, протянув руку, накрыла ладонью ладонь Бернарда.

Последовала продолжительная пауза, нарушенная упреждающим свистком чайника. Бернард умоляюще посмотрел на Иоланду, и она с улыбкой отпустила его. Выключая газ, он осознал, что она тоже поднялась, и, когда он повернулся, уже стояла перед ним, вытянув­шись в струнку, — такой он запомнил ее, глядя из зад­него окна санитарной машины в то первое утро в Вай­кики, только теперь она не хмурилась, а руки были не опущены, а протянуты к нему.

— Иди сюда, Бернард, — произнесла она, — и пода­ри мне этот поцелуй.

Он сделал нерешительный шаг, другой, и она взяла его за руку и притянула к себе. Он почувствовал, как Иоланда обвила его плечи руками и погладила его по затылку. Он неловко обхватил ее за талию, и Иоланда уютно прильнула к нему всем телом. Сквозь тонкую ткань своей рубашки и ее хлопчатобумажного платья он ощущал жар ее груди. Он почувствовал, как напряг­ся его пенис. Они поцеловались.

— Ну вот, было не так уж плохо, а? — пробормотала Иоланда.

— Да, — хрипло ответил он, — это было очень при­ятно.

— Хочешь заняться любовью?

Он покачал головой.

— Почему нет?

— Я не знаю как.

— Я могу тебя научить. Могу показать как. Я могу вылечить тебя, Бернард, я знаю, как это сделать. — Она взяла его за руки и сжала их.

— Почему ты хочешь это сделать?

— Потому что ты мне нравишься. Потому что мне тебя жалко. Показывая мне свой дневник, ты взывал о помощи.

— Я не думал об этом с такой точки зрения. Я думал, что это... ну... объяснение.

— Это был крик о помощи, и я могу тебе помочь. Доверься мне.

Снова воцарилась долгая тишина. Он смотрел на их переплетенные руки, зная, что Иоланда пристально вглядывается в его лицо.

— И мне тоже нужно немного любви, — уже мягче сказала она.

— Хорошо, — наконец согласился он.

Словно на протяжении всей своей жизни он задер­живал дыхание или сжимал кулак, а теперь наконец-то решился выдохнуть, расслабиться, освободиться, не заботясь о последствиях, и это было таким облегчени­ем, такой стремительной переменой в работе всего его организма, что на секунду у него закружилась голова. Он качнулся и слегка пошатнулся, когда Иоланда обня­ла его.

— Только не здесь, — сказал он.

— Но мы не можем поехать ко мне, скоро вернется Рокси. А чем здесь плохо?

— Не в этой квартире. Я буду чувствовать себя не­ловко. Это как-то неправильно.

Иоланда как будто поняла его сомнения.

— Тогда нам придется снять номер в гостинице, — согласилась она. — В Вайкики это нетрудно, но может оказаться недешево.

— У меня уже есть номер в гостинице, — сказал Бер­нард, вспомнив о квитанции-броне в своем «Тревелкомплекте».

Они отправились прямиком в «Вайкики серфрайдер», и пока он вел переговоры с администратором, Иолан­да ждала в гостиничном кафе.

— Надеюсь, ты не думаешь, что мы сегодня сразу же займемся сексом.

Это было первое, что произнесла Иоланда, когда они оказались вдвоем в комнате 1509, и рассмеялась при виде выражения его лица — что-то среднее, как она сказала, между разочарованием и облегчением, «как у того француза из анекдота в твоем дневнике».

— Если нет, — откликнулся он, — то я не уверен, что мы вообще когда-нибудь начнем. Очертя голову под­чиниться моменту — по заказу это не делается.

— Что с головой?

— Это строчка из стихотворения.

— Забудь на время о поэзии, Бернард. Поэты — ро­мантики. Давай будем практичными. Причиной того, что у вас с Дафной ничего не получилось, ну, во всяком случае, одной из причин стало то, что ты торопил со­бытия. Ты пытался одним махом перейти от полной невинности к разнузданному траху. Извини, тебя это слово не коробит?

— Немножко.