Райские острова

– Он не простит тебя, если узнает, какую сделку мы заключили, чтобы спасти его. Он очень честный человек, Блейз. Он никогда не согласился бы на то, чтобы купить жизнь ценой свободы двенадцати дун-магов. – Тор не всегда бывал откровенен со мной, но я чувствовал, насколько он несгибаем.

– Он достаточно спокойно повернулся спиной к дун-магам и отправился на Тенкор после событий на косе Гортан. Какая тут разница?

– Теперь дело касается его лично. Поверь, ему такое не понравится. Не говори ему…

Блейз всплеснула руками.

– Великая Бездна! До чего же трудно договариваться с ханжами вроде тебя! Ладно, я ему ничего не скажу. – Она повернулась, чтобы войти в комнату, но передумала и подошла ко мне. Ухватив меня обеими руками за рубашку, она притянула меня к себе и нежно поцеловала в щеку. – На самом деле я не считаю тебя ханжой. Спасибо тебе, Кел. Я знаю, как дорого тебе все это далось.

Да ничего она не знала на самом деле… Она еще и малейшего представления не имела о цене, которую всем нам предстояло заплатить.

Глава 24 Рассказчик – Келвин

М ы отправились в путь около полуночи. Обе луны были всего лишь тоненькими светящимися ломтиками, но, к счастью, ярко светило созвездие, которое мы называем Армадой Питарда. При свете звезд мы устроили Тора в одной лодке, где вместе с ним должен был плыть и я, а Блейз, Дек и Следопыт расположились в другой – той плоскодонке, которую они купили в Гилси. За оба суденышка взялись гхемфы, пообещавшие доставить нас, куда мы захотим, – то есть в порт Раттиспи. Когда я из вежливости попытался возражать, самый старый из гхемфов ответил мне, что, поскольку они пообещали экс-силвам покинуть остров, то нет причин, почему бы им заодно не помочь нам. По правде сказать, я был этому очень рад: никогда еще я не чувствовал себя таким усталым, как в тот день… и таким расстроенным.

Старый гхемф минуту плыл рядом, держась за борт, пока другие за веревку тянули лодку вперед.

– Ты совершил нечто постыдное, – мягко сказал он. – И мы тоже.

– Тогда почему вы согласились? – устало спросил я. Меня удивили его слова: на протяжении этого дня я неоднократно заговаривал с гхемфами, и каждый раз это оказывался монолог с моей стороны. Они выслушивали меня и или делали то, что я предлагал, или не делали. Никогда не бывало обсуждения, чего-то, похожего на обычную болтовню. Единственной, с кем гхемфы желали разговаривать, была Блейз. Они обращались с ней с каким-то почти печальным почтением, словно в ее обществе возвращали себе безвозвратно утраченную сестру. И вот теперь один из гхемфов обнаружил желание вступить со мной в философскую дискуссию…

Гхемф выглядел почти таким же усталым, как я. Я предложил ему влезть в лодку, но он отказался, объяснив, что предпочитает оставаться в воде.

– Мы любим воду, – сказал он, – это наш мир. – Потом он ответил на заданный мной вопрос: – Иногда приходится рисковать. Мы, гхемфы, смотрим на жизнь не так, как вы. Мы видим тенденции и строим проекции. Мы предвидим беды для нашего вида и стараемся смягчить их. Если этот человек останется в живых, – он кивнул в сторону Тора, – это может нам помочь, потому что он обладает щедрым духом и огромным потенциалом. Поэтому мы, как и ты, сделали выбор. Точно так же, как приняли решение прийти на помощь Блейз.

– Мной двигали личные мотивы, – признался я, не желая отрицать свою вину, – гораздо менее альтруистические. Люди будут умирать из-за того, что эту жизнь мы сохранили.

Гхемф задумчиво кивнул.

– Да, боюсь, что ты прав. И дело не только в том, что мы отпустили на свободу дун-магов. У меня такое чувство, что мы сегодня совершили большее зло, чем думали, Гилфитер. Тебе придется научиться жить с сознанием этого, точно так же, как ты научился жить с памятью о том, что ты убил свою жену.

Я вытаращил на него глаза.

– Вы знали об этом? – Ни Блейз, ни Флейм наверняка не рассказывали гхемфам об истинной причине, заставившей меня бежать из Мекатехевена.

– О том, что ты убил свою жену? Знание – наша… страсть, горец. Нет человека, к которому мы не прикасались бы когтями, делая татуировку, говорящую о гражданстве. А то, что известно одному гхемфу, становится известно и нам всем. Мы соприкоснулись с твоей кровью и слышали, как тебе дали имя, Кел Гилфитер из Вина. И мы ничего не забываем.

На самом деле его объяснение не было ответом на мой вопрос… Я ощутил озноб.

– Люди недооценивают вас, верно?

– Безусловно, – ответил гхемф. – Однако мы не являемся угрозой человечеству. Без очень веской причины мы не вмешиваемся в дела людей и уж тем более не убиваем. – Он посмотрел на меня своими грустными серыми глазами. – Грядут тяжелые времена. Боюсь, некоторые люди захватили слишком большую власть, а другие, те, что живут на далеких берегах, все более беспокойны. Произойдут перемены… Я сочувствую тебе, Келвин, потому что ты хороший человек, а во времена перемен первыми страдают хорошие люди.

С этими вдохновляющими словами старый гхемф оттолкнулся от лодки и исчез в черной воде.

Я откинулся на сиденье и обнаружил, что Тор пристально смотрит на меня.