Райские птички

Лукьян, мой Лукьян, тот, кто нарушил все правила, установленные людьми, которым нужно иметь человечность, – он был приверженцем застольных манер. Мечта моего учителя исправительной школы.

Он знал, как правильно пользоваться вилками и как складывать салфетку.

Он заметил мою изогнутую бровь, потому что замечал все.

— Я ошибся, — сказал он.

Я сама подалась вперед.

— А я то думаю, почему здесь очень холодно. Ад замерз.

Уголок его рта дернулся. Но никакой улыбки. За все время, что мы были вместе, я не видела его улыбки. И не была уверена, что когда-нибудь увижу за свою жизнь. Кто знает, сколько она продлится.

— Да, я понимаю, что тебя позабавило мое заявление, учитывая твои прежние насмешки, когда ты думала, что я знаю все, — сухо сказал он. — Но, к моей чести, я правда много чего знаю.

— Но не всё? — невинно спросила я, широко раскрыв глаза.

Другой уголок рта дернулся. Это можно было бы назвать дразнящей улыбкой, если бы не страх в его глазах.

— Не всё, — согласился он.

— Ну, ты еще молод. Есть время, — поддразнила я.

Он пару раз моргнул.

— Время есть, — согласился он. — Для других вещей.

За этими словами скрывался еще один смысл, который я просто стеснялась уловить.

— Сейчас самое время признать, что я был не прав в одном разговоре, который мы вели за этим самым столом, — он взглянул на дерево, словно оно могло хранить воспоминания. Потом снова посмотрел на меня. — Однажды ты сказала мне, что знание – это сила. Я возразил. И это было неправильно. Имея дело с любым противником, с любым врагом, я побеждаю его и узнаю о нем все. Больше, чем они сами о себе знают. Я терпелив. Я наблюдателен. Настороженный. И когда я думаю, что у меня достаточно информации, я все равно смотрю и жду еще немного.

— Как ты поступил со мной? — спросила я, все еще чувствуя укол прошлого, но не такой болезненный, так как знала, что если бы не наше прошлое, у нас не было бы этого настоящего.

Он коротко кивнул.

— Но тогда я тоже ошибался. Я всю жизнь буду тебя изучать. И этого будет недостаточно. Меня это не удовлетворит. Ты – вечный источник, Элизабет. Никогда не наступит конец.

Я тяжело вздохнула от его слов, от легкости, с которой он их произнес, и от нежного проблеска тепла за ними. Даже когда он сказал, что любит меня, мне пришлось поднапрячься, чтобы найти в этой фразе тепло.

Он не дал мне времени, чтобы теплота меня заполнила.

— Когда я все знаю или думаю, что знаю, тогда я и наношу удар, побеждаю своего врага, — продолжал он бесстрастным и ледяным тоном. — Именно это я и должен был сделать со своим злейшим врагом.

Я ждала. Он не произнес ни слова.

— И твой самый большой враг…?

— Ты, — сказал он. — Точнее, та часть тебя, которая все еще позволяет твоей жизни и боли управлять тобой. Та часть, которая означает, что внешний мир потерян.

Я замерла. Я не знала, почему меня это так ранило.

— Мне нужно узнать об этой части все: откуда она берется, чем питается. Чтобы победить. Уничтожить. Я сказал, что ты единственная, кто в конечном счете может это сделать, и я все еще согласен, — он помолчал. — Это не значит, что я не могу помочь.

Я сглотнула.

— Так и есть. Я просто…

Он поднял руку.

— Я не хочу больше унижать себя из-за слабости, — перебил он. — Хватит с нас этого, — он встал, формально застегивая пиджак.

Я была права, мой учитель этикета не обратил бы внимания на убийцу.

— У меня есть кое-что для тебя, — сказал он.

Я восприняла это как приглашение и встала. Молча позволила ему вести меня вниз, в подвал. В основном потому, что я не хотела говорить, потому что боялась того, что он еще скажет. С чем мне предстояло столкнуться.

— В последний раз, когда ты привел меня сюда, тут был мой муж, окровавленный и связанный, — заметила я, когда мы спускались по лестнице. — Мне ожидать чего-то подобного?

Он ответил не сразу, подождав, пока мы спустимся вниз, пока его рука не сомкнулась на дверной ручке, он повернулся ко мне лицом.

Я чуть не споткнулась на последней ступеньке, если бы Лукьян не удержал меня свободной рукой. Я споткнулась из-за объема эмоций на лице Лукьяна. Я мельком заметила что-то похожее на нервы на его обычно непоколебимой внешности.

И что-то похожее на тепло. Что-то, что успело распространиться на мои кости.

— Нет, не совсем, — сказал он. — По крайней мере, я так не думаю. Хотя можешь убить меня, если что-то пойдет не по плану. И есть большая вероятность того, что все пойдет не по плану, — его хватка на моей руке усилилась. — Обычно я не рискую. Но выигрыш того стоит, — еще одна пауза и скрип поворачивающейся дверной ручки. — Расплата – это ты.

Я не успела ответить, спросить его, кто украл моего холодного расчетливого любовника и заменил его этим чуть более теплым, но не менее расчетливым, потому что у меня перехватило дыхание.

В буквальном смысле.

Мое сердце даже перестало биться.

То, что всего несколько дней назад было голой и пустой комнатой, полной смерти и пятен крови, стало… чем-то совершенно другим.

Мой рот быстро открывался и закрывался, пытаясь попеременно говорить и получать кислород.