Райские птички (СИ)

- Если ты мне хочешь рассказать подробности казни Бернхарда, то избавь – я не намерен это слушать.

- Что вы, отец! На его казни я даже не присутствовал! Речь идет о Томасе.

- О Томасе? – Дитрих моментально напрягся, чтобы не пропустить ни одного слова. – Что с ним?

- Дело в том, что я вошел к нему в покои… вы знаете, пожелать доброго утра, спросить о его самочувствии, напомнить о сегодняшнем балле… - Август замялся и посмотрел в пол, подбирая слова.

- Не тяни!

- Простите. В общем, он в своей кровати спит…

- И что? – рявкнул Дитрих, раздражаясь медлительности обычно такого шустрого сына.

- Не один.

Губы короля растянулись в улыбке, а в глазах появился любопытный огонек.

- Значит, он нашел себе невесту? Ну что ж, до свадьбы это, конечно, грехопадение, но… хорошо, что он ее нашел.

- Если бы ЕЕ, отец, - загадочно произнес Август, делая акцент на слово «ее».

- Что ты хочешь сказать? – Дитрих нахмурился, отгоняя самые неприятные догадки.

Томас не раз говорил двусмысленные вещи о мужчинах, но король всегда полагал, что он лишь дерзит, пытаясь привлечь к себе внимание и доказать свою независимость. Неужели он действительно занимается мужеложством? Нет, такого быть не может! Томас благоразумный юноша и никогда бы не снизошел до такой низости!

- Он спит с юношей, отец, - траурным голосом промолвил Август и сделал несколько шагов по направлению к королю. – С молодым незнакомым мне юношей.

- Но это невозможно! – внутренний голос говорил, что как раз вполне возможно, что это прольет свет на многие вещи, в том числе на то, почему Томас до сих пор не имел ни одной девушки и наотрез не желает заводить невесту. Однако сердце отказывалось с ним соглашаться. И разум тоже.

Дитрих возлагал на младшего сына грандиозные надежды. И как он сможет их осуществить, если тот вступает в связи с мужчинами? Нет, это какой-то вздор.

- Я тоже не хотел бы верить в это, отец, - в голосе Августа была слышна печаль. – Но видел все своими глазами.

Может быть, все-таки недоверие к Августу не напрасно? И то, что он сейчас говорит, клевета?

- Я не верю! – воскликнул король и принялся поспешно одеваться. – Я сейчас войду в его покои и проверю сам!

- Как пожелаете, отец, - Август отступил от двери, пропуская Дитриха наружу.

На самом деле он даже не заходил в покои брата. Но знал точно, что тот спит с Биллом. Ликующим взглядом проводив короля, он отправился вслед за ним. Не зря он все-таки придумал запасной план.

Томас проснулся ровно на рассвете. Ни минуты не медля, он разбудил Билла.

- Просыпайся быстрее, у нас нет времени.

- Что? – Билл неохотно открыл глаза и сел в постели.

Давно он не спал в таких удобствах. Поэтому вставать совсем не хотелось.

- Сегодня бал, на который я должен привести невесту и официально объявить о нашей помолвке.

Билл бросил на Тома удивленный взгляд и поджал губы. Но отвечать не стал, лишь молча слушал.

- Невесту я не нашел и не намерен искать ее. В самом деле это даже невозможно свершить за один день.

- И что ты будешь делать?

- Мы будем, - покоряясь внезапному порыву, принц нежно провел пальцами по ладони Билла и с трепетом вложил ее в свою. – Нам нужно уйти.

- Но куда? – испуганный взгляд требовал ответа, но времени на разъяснения не было.

- Билл, Билли… - Том шумно выдохнул, удивляясь манере, которой он общался с бывшим пленным. Он испытывал приятное волнение при виде больших молящих глаз. Этот взор покорил его с первой встречи, еще когда он даже не видел всего лица Билла. – Скажи, ты мне веришь?

- Верю.

- Тогда просто собирайся. Я потом все объясню.

Было страшно, но отчего-то Билл доверял принцу и больше ни на грамм не сомневался в его честности.

Покинув покои Томаса, молодые люди остановились в коридоре, прислушиваясь.

- Кажется, все тихо, - прошептал Билл, держа принца за руку – так было спокойнее.

- Главное, чтобы отец еще не проснулся. Он обычно встает сразу с восходом солнца, - Том плавно двинулся по коридору, ведя за собой своего спутника.

Выходили из замка они через черный ход – тот самый, по которому вели Билла к Августу. Всю дорогу юноша не решался отпустить теплую ладонь, да и Том, кажется, не имел ничего против.