Райские птички (СИ)

Пока его сверстники предавались веселью и разврату на частных вечеринках, в родительских спальнях и в салонах автомобилей, он учился, поддерживал волонтёрские движения и подрабатывал в Макдоналдсе.

Изначально, Фреттхен собирался посвятить жизнь поварскому искусству, но папа Стивен неожиданно воспротивился. Высшее образование было его заветной мечтой, которую он сам воплотить так и не сумел, и как всякий родитель, перенес на сына.

- Учитель, вот прекрасная профессия, - наставлял он Марка, с достоинством поглощая фасолевый суп и заедая его сырным сэндвичем. - Всегда в тепле, в чистоте и отпуск не две недели, а три месяца.

- И уважаемая профессия, вдобавок, - добавляла Дороти, подливая мужу густой, тёмной жижи, - если ты, сынок, станешь учителем, мы с отцом уж точно сможем тобой гордиться!

Преподавать Фреттхену не хотелось. Он неловко чувствовал себя при большом скоплении людей, и перспектива стоять перед классом внушала ему страх, поэтому на семейном совете было решено, что Марк выучится на школьного психолога. Платят хорошо, а работа легче учительской. По крайней мере, так казалось далёким от проблем образования Фреттхенам.

"Экола, Экола, родная страна, как воздух и солнце ты всем нам...", - фальшиво гнусавил себе под нос психолог, поглядывая на экран, и вдруг замолк, не закончив строчки засевшего в подкорке гимна.

На фоне полутёмных спален ярко совещенная картинка показалась особенно неуместной. Хорёк оцепенел, не в силах оторвать взгляда от обнаженного женского тела. Девушка лежала на боку, спиной к камере. В глаза бросилась белая полоска от трусиков на фоне медового загара. Худенькая спина в россыпи родинок, спутанная копна кудряшек... Засмотревшись на бесстыдницу, Фреттхен не сразу заметил пожилого мужчину, который, стоя на коленях, посасывал пальцы её ноги. Психолог с нарастающим отвращением наблюдал за попытками обхватить ртом сразу несколько пальцев, и вдруг развратник поднял пьяные от возбуждения глаза прямо на камеру.

Фреттхен залился краской стыда и погасил экран.

"Гельмут. Гельмут Верхаен! Кто бы мог подумать! Такой достойный господин..."

Он нервно вскочил со ставшего жарким кресла и заторопился в душевую.

"И ведь жена - красавица, - бормотал он, стоя под душем и машинально водя по телу скользким куском мыла, - фотографию её держит на столе".

Ему стало так обидно, будто профессор изменил не жене, а лично ему - Марку Фреттхену.

"Чему мы можем научить наших детей, каким ценностям, если у нас самих их нет и в помине" - горько сокрушался он, вытираясь жёстким полотенцем.

Даже душ не смыл омерзения. Хорёк кружил по залу, будто привязанный невидимой нитью к низкому столику, дивану и креслам. Хрустел пальцами, качал головой, пожимал расстроенно плечами и автоматически перебирал худыми ногами в разношенных шлепанцах, словно старая лошадь, покорно бредущая по знакомому маршруту.

За окном нежно разгоралось золотисто-розовое утро. Фреттхен нехотя остановил кружение и отправился в спальню.

"А кто, кстати, его любовница? - озадачено размышлял он вслух, сверля взглядом пустую стену и вслепую застегивая пуговицы на скучной, клетчатой рубашке. - Кого-то она мне напоминает... явно не из наших работниц, светлокожая и волосы светлые. Не связался же он с воспитанницей? Может, кто-то из преподавателей или воспитателей?".

Пристроившись у окна и наблюдая, как розовая дымка голубеет на глазах, он тянул из чашки остывший кофе и перебирал в памяти немногочисленный преподавательский состав Эколы. К тому моменту, когда чашка наполовину опустела, любопытство пересилило неловкость, и Хорёк на цыпочках отправился обратно в кабинет.

Осторожно подкравшись к компьютеру, словно опасаясь, что кто-то его увидит, он включил экран и обнаружил, что картинка сменилась.

На взбитых подушках, нисколько не смущаясь своей наготы, возлежала взлохмаченная, усталая Софи. С мечтательной улыбкой потягивала сигарету, стряхивая пепел прямо в бокал не то с белым вином, не то с шампанским.

"Ну, это уж слишком!" - громко зашипел психолог, будто он, и правда, мог решать, что слишком для его босса, а что нет.

И тут же замолчал, вздрогнув от телефонного звонка.

- Алло, - помертвев от страха, поспешил отозваться Фреттхен, даже не посмотрев, кто звонит.

- Доброе утро, Марк, - проскрипел профессор.

В ту же минуту Верхаен появился рядом с любовницей. Хорьку показалось, что тусклые, будто припорошенные пылью глаза смотрят прямо на него, пока рука в старческих пятнах перебирает спутанные кудри разомлевшей девушки.

Глава 18

Вот так оно и проступает - медленно, как свежая кровь сквозь бинты. Чувство, что мир - совсем не то, что ты о нём думал, а всё, чему тебя заставили поверить - на самом деле обман, чья-то злая выдумка. Туман, который рассеивается от первых лучей солнца. И схватиться не за что - собственная жизнь расползается под руками, точно ветхая ткань.