Райские птицы

Или вежливо беседовать с драконом, не чувствуя робости от соседства со столь могущественным и громадным зверем. Это выглядело нелепым, но даже самому Огрину драконы вовсе не казались большими, а ведь они возвышались на два человеческих роста и могли легким движением когтистой лапы завершить любую беседу. Так малыш, ликуя, лезет на спину льву, цепляясь за жесткую шерсть и не ведая о клыках…

Тем временем Ичивака вышла вперед и раскинула руки в символическом объятии. Крылатые отозвались улыбками, Тау весело подмигнула капитану. Кентаврия подошла к могучим существам и опустилась в траву рядом с янтарным драконом, чей вид – необъяснимо, как – сразу навевал мысли о мудрости и огромном опыте. "Аура лидера?" – растерянно подумал Огрин.

– Добро пожаловать, друзья, – вежливо произнес янтарный, обведя людей чистыми, ярко-зелеными глазами бесконечной глубины. – Прошу, оставьте в прошлом страхи и сомнения. Вы действительно друзья, и мы рады приветствовать вас.

Ответить дракону решились не сразу – пару секунд царила неловкая тишина. Как ни странно, первым на сей раз заговорил молчаливый и вечно хмурый Бьорн. Физик шагнул вперед, обратив лицо к Тау, сидевшей в центре:

– Мы получим ответы? – спросил он просто.

Крылатая приподняла края губ в тонкой и доброй улыбке.

– Не все, – отозвалась она с той же прямотой.

Бьорн глубоко вздохнул.

– Тогда скажите, что это? – он обвел рукой лес, небо, далекое море. – Мы теряемся в догадках, наш разум готов сдаться. Как возник этот мир? Почему он так похож на Землю, родину людей?

Тау весело и не слишком официально толкнула крылом серебряного дракона, сидевшего от нее слева.

– Ответишь? – спросила лукаво.

Серебряный бросил на подругу слегка укоризненный взгляд. Огрин еще раз поразился, насколько понятной и естественной для человека была драконья мимика – ожидать подобного от инопланетных рептилий казалось смешным, но ни один жест, ни одна улыбка не казалась заученной или чуждой. Просто драконы и люди – а также все прочие жители Дуагеи – действительно общались на одном языке. И это сводило с ума, ведь сейчас-то Огрин уже знал, что даже если Ичивака и другие аборигены в самом деле потомки землян, то уж драконы определенно явились из мира, с Землей никак не связанного!

Между тем, серебряный обратил к Бьорну глаза цвета насыщенного ультрамарина.

– Чтобы ответить на ваш вопрос, вы должны вначале испытать къен, – сказал он мягким, очень приятным баритоном. Огрин, встряхнувшись, отодвинул размышления в сторону и шагнул навстречу драконам.

– Я капитан экспедиции, – произнес он твердо, глядя прямо в глаза янтарного. – Мы готовы.

Дракон улыбнулся.

– Еще нет, – ответил он с теплой добротой в голосе. – Вы с честью выдержали испытания и доказали, что действительно имеете право называться разумными. Но вы слишком молоды и наивны, чтобы одолеть тиэррай.

– Вы эмпирически отыскали некоторые из тысяч законов развития, – продолжил серебряный дракон. – Но еще не умеете делать из них выводы.

– Однако вы обладаете удивительным даром, – с ласковой улыбкой заметила Тау. – Даром, на возрождение которого в людях мы уже перестали надеяться.

И все трое умолкли, глядя на космонавтов с высоты своего роста. Огрин, совладав с волнением, вскинул голову.

– Кто вы? – спросил он негромко. – Я не верю, что этот мир сотворили ради нашей экспедиции, хотя логика утверждает обратное.

Перламутровая Тау весело, совсем по-человечески рассмеялась.

– Видите? – она склонила голову набок. – Вам известны все факты, но выстроить их в линию не получается. Вы смотрите на яблоко, а видите сферу.

– Нам известны все факты? – напряженно спросила Хельга. – Так ли это?

– Главное, одолеть тиэррай, – очень серьезно сказала Ичивака. – Задумайтесь, люди. Крепко задумайтесь, поскольку лишь тиэррай сейчас мешает вам понять.

– Однако вступление затянулось, – задумчиво произнес янтарный. – Полагаю, къен пора начинать.

Он склонил глову к Огрину и тихо произнес ему прямо в лицо:

– Сейчас решается очень многое. Держитесь.

Капитан хотел ответить, но не успел. Начался къен.

Огрин ожидал чего угодно. Более того, уже привычный к сюрпризам Дуагеи, он ожидал, что любые ожидания будут обмануты. Но къен все равно оказался неожиданным.

Снаружи ничего не изменилось – та же степь, ветер, облака и столпы солнечного света, играющие в зеркальных драконьих чешуйках. Но в душе, в самой глубине разума, Огрин внезапно ощутил ПРИСУТСТВИЕ чего-то, объяснения которому не просто не было, а вообще не могло БЫТЬ. Отказывающееся принимать невозможное как данность, ассоциативное мышление Огрина в панике бросилось искать аналогии – и, как ни странно, сразу нашло. Капитан зажмурился, внезапно ощутив себя ребенком.

Младенцем, едва начинаюшим понимать окружающее. Теплые, мягкие руки матери – или отца – они всегда здесь, рядом. Кроме них просто не существует НИЧЕГО. Огрин всей душой, каждым своим атомом впитал абсолютно человечье чувство единения с кем-то, понять которого ты не можешь, но чью доброту и любовь ощущаешь ежесекундно.