Райский сад

– Прохладнее, чем обычно. Почти холодная.

– Хорошо, – сказал он, и, пока она, глядя вверх на Дэвида, медленно входила в воду, сначала по живот, потом по грудь, он выпрямился, привстал на мысках, на какое-то время застыл в воздухе, а потом метнулся вперед и вниз, легко разрезав воду, точно дельфин. Она поплыла к бурлящему кругу, но Дэвид уже вынырнул рядом, подхватил ее, обнял и прижался солеными губами к ее губам.

– Elle est bonne, la mer, – сказал он. – Toi aussi.49

Они поплыли за пределы бухты в открытое море, туда, где подножие горы скрывалось под водой, и там, лежа на спине, раскачивались на волнах. Вода остыла, но верхний слой немного прогрелся, и Марита лежала, выгнув спину, так что вся голова, кроме носа, была под водой, а поднятые ветерком еле заметные волны нежно омывали ее загорелую грудь. Из-за яркого солнца глаза ее были закрыты. Дэвид плыл рядом и, поддержав ее голову рукой, поцеловал сначала левую, а потом правую грудь.

– У них вкус моря, – сказал он.

– Ты мог бы заснуть прямо здесь?

– А ты?

– Я не смогу лежать только на спине.

– Поплывем подальше и назад.

– Давай.

Они заплыли далеко, так далеко, что показался берег за соседним мысом, а потом и багряные вершины поднимавшихся над лесом гор. Они полежали на спине, глядя на берег, и не спеша поплыли назад, останавливаясь перевести дух, сначала, когда скрылись из виду вершины гор, потом, когда спрятался соседний мыс, а затем уверенно, в один прием миновали вход в бухту и выбрались на берег.

– Устала? – спросил Дэвид.

– Очень, – сказала Марита. Она никогда не заплывала так далеко.

– Сердце выскакивает?

– О нет, все хорошо.

Дэвид подошел к большому камню и взял одну из бутылок тавельского и два полотенца.

– Ты похожа на котика, – сказал он, опускаясь на песок рядом с Маритой.

Он протянул ей вино, она отпила из бутылки и вернула ее Дэвиду. Он тоже сделал большой глоток, а потом Марита, растянувшись на солнышке, на бархатистом сухом песке возле корзины с закуской, сказала:

– Кэтрин, наверное, не устала бы.

– Как бы не так. Просто она не плавала так далеко.

– Правда?

– Мы очень много проплыли, малышка. Я ни разу не видел с моря гор.

– Ну хорошо, – сказала она. – Сегодня мы ей все равно ничем не поможем, так что не будем думать об этом, Дэвид?

– Да.

– Ты еще любишь меня?

– Да. Очень.

– Может быть, я совершила большую ошибку, и ты стараешься меня не обидеть?

– Никакой ошибки, и я вовсе не стараюсь.

Марита взяла в горсть несколько ярких редисок и съела их, не торопясь, запивая вином. Редиска была молодая, хрустящая и терпкая.

– Не расстраивайся из-за работы, – сказала она. – Все будет хорошо. Я уверена.

– Конечно, – сказал Дэвид.

Он вынул вилкой сердцевину артишока, обмакнув свернутый комочек в приготовленный мадам горчичный соус.

– Можно мне еще тавельского? – спросила Марита. Она сделала большой глоток и вдавила бутылку донышком в песок рядом с Дэвидом, прислонив ее к корзине. – Хороший обед приготовила нам мадам, правда, Дэвид?

– Превосходный. Неужели Ороль ее поколотил?

– Не сильно.

– Она часто ссорится с ним.

– Он старше и был прав, поколотив ее, когда она разбушевалась. Она сама мне призналась под конец. И просила передать тебе…

– Что еще?

– Признание в любви.

– Она и тебя любит, – сказал Дэвид.

– Нет же. Глупый. Просто, она на моей стороне.

– Давай договоримся: больше ничьих сторон нет.

– Нет, – согласилась Марита. – Я и не хотела. Просто так получилось.

– Что получилось, то получилось.

Дэвид передал ей банку с нарезанными артишоками и соус и достал вторую бутылку тавельского. Бутылка все еще была холодной. Он выпил вина.

– Нас просто издергали, – сказал он. – Сумасшедшая женщина вконец издергала Бернов.

– Бернов?

– Конечно, Берны – это мы. Потребуется немного времени, чтобы оформить бумаги. Но это формальность. Хочешь, я дам письменное заверение. Думаю, с ним я справлюсь.

– Я тебе и так верю.

– Я напишу это на песке, – сказал Дэвид.

Вернувшись, они заснули крепким сном и проспали чуть ли не до вечера, а когда Марита открыла глаза и посмотрела на спящего рядом Дэвида, солнце уже садилось. Дэвид спал, крепко сжав губы, вытянув руки вдоль тела, и ровно дышал во сне, а женщина смотрела на его лицо, грудь, думая о том, что до сих пор видела его спящим только два раза. Она подошла к двери в ванную, взглянула на себя в высокое зеркало и улыбнулась. Одевшись, она пошла на кухню поболтать с мадам.

Позже, пока Дэвид все еще спал, она присела рядом с ним на кровать. В сумерках на фоне загорелого лица волосы его казались совсем светлыми. Она ждала, когда он проснется.

Они сидели в баре за виски с содовой. Марита старалась пить поменьше.

– Ты бы мог ездить в город каждый день, – сказала она, – брать газеты, заходить в бар и читать их в одиночестве. Жаль, здесь нет клуба или кафе, чтобы ты обзавелся приятелями.

– Чего нет, того нет.

– И все же тебе иногда надо бывать одному, без меня, когда ты не работаешь. А то кругом – одни женщины. Я хочу, чтобы у тебя появились друзья. В этом Кэтрин была очень не права.

– Она не нарочно. Я сам виноват.

– Может быть, и так. А у нас будут друзья? Настоящие друзья?