Райский сад

– Еще лучше. Как же вы догадались, что в «Прадо» я представляла себя мальчиком?

– А разве могло быть иначе?

– Я вернулась к этому лишь вчера вечером. До этого я почти месяц была девушкой. Дэвид подтвердит.

– Зачем спрашивать Дэвида? А кто вы сейчас?

– Мальчик, если вас это не смущает.

– Меня – ничуть. Зато про вас этого не скажешь.

– Да, но мне захотелось сделать вам это признание. Теперь, когда я решилась признаться, мне это больше не нужно. А в «Прадо» я замечательно провела время. Вот почему мне захотелось рассказать об этом Дэвиду.

– У вас впереди масса времени, чтобы рассказать ему обо всем.

– Да, – согласилась Кэтрин. – Времени у нас много, хватит на все.

– Где же вы так загорели? – поинтересовался полковник. – Вы сами представляете, как вы смотритесь со стороны?

– Сначала мы загорали в Ле-Гро-дю-Руа, а потом – недалеко от Ла-Напуль. Там была бухта, куда вела тропинка, заросшая соснами. С дороги ее не видно.

– И сколько же вам понадобилось времени, чтобы так загореть?

– Около трех месяцев.

– И что вы будете делать с таким загаром?

– Носить его. Он прекрасно смотрится в постели.

– В таком случае жизнь в городе не для вас. Пустая трата времени.

– Но поход в «Прадо» не пустая трата времени. Загар для меня не платье. Он часть меня. Я сама такая же темная, как эта кожа. Солнце лишь проявило мою суть. И я хочу стать еще темнее.

– Думаю, у вас это получится, – заметил полковник. – А другие желания у вас имеются?

– Есть желание увидеть новый день. Я с нетерпением встречаю каждый новый день.

– Сегодняшний был удачным?

– Да. Вы же видели. Ведь вы были там.

– Надеюсь, вы с Дэвидом не откажетесь пообедать вместе со мной?

– Конечно, не откажемся, – сказала Кэтрин. – Я только поднимусь наверх переодеться. Подождете меня?

– Ты не допила свой абсент, – напомнил Дэвид.

– Он мне больше не нужен. Не волнуйся: я больше не буду смущаться.

Она пошла к выходу, мужчины смотрели ей вслед.

– Я не был с ней слишком груб? – спросил полковник у Дэвида. – Надеюсь, что нет. Она очень красивая девушка.

– Надеюсь, что я соответствую.

– Вполне. Как ты сам?

– Пожалуй, хорошо.

– Счастлив?

– Очень.

– Запомни: все хорошее длится до той поры, пока ты не поймешь, что тебе уже плохо. Ты почувствуешь, когда этот момент наступит.

– Думаешь?

– Уверен. Пока тебе хорошо, можно на все закрыть глаза.

– И долго это продлится?

– Я не говорил о сроках. А ты, собственно, о чем?

– Да так, извини.

– Наслаждайтесь тем, что имеете.

– Мы стараемся.

– Я вижу. Только вот что…

– Что?

– Присматривай за ней.

– Это все, что ты можешь мне сказать?

– Еще одно маленькое добавление: потомство лучше не заводить.

– Об этом пока речи не идет.

– Великодушнее сразу пристрелить детенышей.

– Вот как?

– Да. Так будет лучше.

Они немного поговорили, вспоминая общих знакомых, и полковник сильно распалился. Потом Дэвид увидел, что к ним приближается Кэтрин. Она надела белое платье из акульей кожи[24], чтобы подчеркнуть свой загар.

– Вы просто неправдоподобно красивы, – сказал ей полковник. – Но вам нужно и в самом деле загореть еще сильнее.

– Благодарю. Я попробую. Может быть, нам не стоит выходить отсюда в такую жару? Здесь прохладнее. А перекусить можно и в гриль-баре.

– Обед за мой счет, – объявил полковник.

– Нет-нет. Это мы вас угощаем.

Дэвид нерешительно встал. В баре стало слишком людно. Он опустил взгляд на столик и увидел, что успел осушить не только свою рюмку, но и рюмку Кэтрин. Он даже не заметил, когда это сделал.

После обеда они лежали в постели. Шторы были опущены почти до самого подоконника, и Дэвид читал при свете, пробивавшемся в щель. Шторы не пропускали прямые лучи солнца, и в комнату падал свет, отраженный от дома на противоположной стороне улицы.

– Полковнику понравился мой загар, – сказала Кэтрин. – Пора снова ехать на море. Иначе он сойдет.

– Мы поедем, куда ты захочешь.

– Чудесно. Можно тебе что-то сказать? Это важно.

– Что?

– За обедом я оставалась мальчиком. Я хорошо себя вела?

– Ты оставалась мальчиком?

– Да. А ты против? Но теперь я – твой мальчик и готов сделать для тебя все, что угодно.

Дэвид вернулся к книге.

– Ты сердишься?

– Нет.

«Просто протрезвел», – подумал он.

– Так проще.

– Не думаю.

– Впредь я буду осторожнее. Но сегодня утром я чувствовала себя такой счастливой и чистой, при свете дня все было так хорошо и правильно. Можно мне сейчас попробовать?

– Не стоит.

– Давай я просто поцелую тебя, а там посмотрим?

– Если мы оба – мальчики, нет.

Ему показалось, что железные обручи стиснули ему грудь.

– Я бы предпочел, чтобы ты не сообщала об этом полковнику.

– Но он видел меня, Дэвид. Он сразу все понял. Я правильно сделала, что сказала ему. Так будет лучше. Ведь он наш друг. Он не станет болтать об этом после того, как я выдала ему свою тайну. Если бы я не сказала, он имел бы на это моральное право.

– Нельзя так легко доверяться людям.

– Да плевать мне на людей. Для меня существуешь только ты. С другими людьми я бы не стала скандалить.

– У меня такое ощущение, будто грудную клетку стиснули обручи.

– Жаль. А я чувствую себя такой счастливой.

– Моя обожаемая Кэтрин.