Райский сад

Никакой опасности в этом нет, как нет чрезвычайных обстоятельств. Но это катастрофа. «Нет, невозможно. Должно быть, она их спрятала. Наверное, в кладовой или у нас в комнате или положила в комнате Мариты. Не могла она их уничтожить. Нельзя так поступать с человеком». Он все еще не верил в то, что она сделала это, но состояние у него было ужасное. Он запер кабинет и пошел искать Кэтрин. Девушки сидели в баре. Марита, едва взглянув на Дэвида, все поняла; Кэтрин сидела к нему спиной и наблюдала за ним в зеркало.

– Куда ты их положила, чертенок?

Она обернулась и посмотрела на него:

– Не скажу. Я о них позаботилась.

– Лучше скажи. Они мне очень нужны.

– Нет, не скажу. Я их ненавидела. Они гроша ломаного не стоили.

– Тебе же понравился рассказ про Кибо, – сказал Дэвид. – Ты полюбила Кибо. Разве ты не помнишь?

– Что поделаешь? Я хотела вырвать страницы про Кибо, но не смогла их найти. Да и какая разница? Все равно ты сказал, что он потом умер.

Марита посмотрела на Кэтрин и отвернулась. Потом снова взглянула на нее.

– Где ты их сожгла, Кэтрин? – спросила она.

– Тебе тоже не скажу, – сказала Кэтрин. – Ты с ним заодно.

– Ты сожгла рассказы вместе с вырезками? – спросил Дэвид.

– Не скажу. Ты разговариваешь со мной как полицейский или школьный учитель.

– Скажи, чертенок. Я всего лишь хочу знать.

– Я за них заплатила, – сказала Кэтрин. – Я платила деньги, чтобы ты мог их писать.

– Я знаю, – сказал Дэвид, – очень щедро с твоей стороны. Где ты сожгла их, дьявол?

– Я не скажу ей.

– Хорошо. Скажи только мне.

– Тогда пусть она уйдет.

– Я все равно собиралась уходить, – сказала Марита. – Увидимся позже, Кэтрин.

– Хорошо, – сказала Кэтрин. – Твоей вины, наследница, в этом нет.

Дэвид сел на высокий табурет рядом с Кэтрин, и та проследила в зеркале, чтобы Марита вышла.

– Ну, где ты сожгла их, чертенок? – снова спросил Дэвид. – Теперь ты можешь сказать.

– Она не смогла бы этого понять, – сказала Кэтрин. – Поэтому я и хотела, чтобы она ушла.

– Хорошо. Где ты сожгла их, чертенок?

– В железном ящике с дырочками, в котором мадам сжигает мусор, – сказала Кэтрин.

– И что: все сгорело?

– Да. Я подлила немного керосина из бидона, который стоит в сарае. Вспыхнуло сильное пламя, и все сгорело. Я сделала это ради тебя, Дэвид. Ради всех нас.

– Не сомневаюсь. Значит, все сгорело?

– О да. Если хочешь, можем пойти посмотреть, но в этом нет необходимости. Бумаги сгорели дотла; к тому же я пошевеливала их палкой.

– Пойду взгляну, – сказал Дэвид.

– Только возвращайся.

– Конечно.

Она сожгла их в старой цилиндрической канистре из-под бензина. Ороль проделал в ней отверстия и использовал для сжигания мусора. Золу она помешивала предназначенной для этого ручкой от метлы. Бидон с керосином действительно стоял в каменном сарае. В ящике Дэвид нашел несколько обуглившихся клочков знакомой зеленой обложки от тетрадей, клочки обгоревших газетных вырезок и два клочка розовой бумаги, которые Дэвид опознал как бланк службы рассылки «Romieke». На одном из них он смог разобрать строчку – «Провиденс, Род-Айленд». Кэтрин хорошо поработала, но если бы Дэвид взял на себя труд как следует поискать, он наверняка нашел бы еще несколько уцелевших клочков. Он порвал бумажку с надписью «Провиденс, Род-Айленд» в мелкие клочки и бросил их обратно в печку, поставив ее вертикально. Дэвид подумал, что никогда не был в Род-Айленде. Он поставил ручку от метлы на место в каменный сарай, мимоходом подумал, что надо бы подкачать шины гоночного велосипеда, прошел через кухню и вернулся в бар к Кэтрин.

– Ну что: все, как я сказала? – спросила Кэтрин.

– Да.

Дэвид сел на высокий табурет и положил локти на барную стойку.

– Наверное, можно было ограничиться только вырезками, – сказала Кэтрин. – Но я решила провести генеральную уборку.

– Да уж, ты постаралась, – сказал Дэвид.

– Теперь тебе ничто не помешает работать над повестью о нашем путешествии. Ты можешь начать завтра же утром.

– Конечно.

– Я рада, что ты все правильно понял, – сказала Кэтрин. – Ты даже представить себе не можешь, какие это были никчемные рассказы, Дэвид. У меня не было другого способа объяснить тебе это.

– Неужели нельзя было оставить Кибо? Ведь он тебе нравился.

– Я же говорю: я пыталась его найти. Знаешь, если ты захочешь переписать этот рассказ, я могу его тебе надиктовать. Слово в слово.

– Забавное предложение.

– Нет, правда. Вот увидишь. Хочешь, можем попробовать прямо сегодня? Я готова.

– Нет, только не сейчас. А ты не могла бы записать его?

– Нет, записать не смогу. Ты же знаешь, Дэвид, я не люблю писать. Но надиктовать я готова в любое время. Надеюсь, ты не очень переживаешь из-за других рассказов? Они были совсем никчемные.

– И все-таки зачем ты это сделала?

– Чтобы помочь тебе. Ты можешь съездить в Африку и переписать все заново, переосмыслив те события уже как взрослый человек. Вряд ли там произошли какие-то перемены за эти годы. Но было бы гораздо лучше, если бы ты написал об Испании. Ты же говорил, что природа там такая же, как в Африке, но люди говорят на нормальном человеческом языке.